Журналист, эксперт Центра ПРИСП Петр Скоробогатый – о ходе специальной военной операции в интервью изданию Украина.ру

- Петр, в ходе недавнего рывка армии России были освобождены Селидово, Горняк, Богоявленка. Оптимисты теперь спорят только о том, в какой котел будет взята Кураховская группировка ВСУ: в большой или в очень большой. Сколько нам понадобится времени, чтобы взять разгон и снова совершить какой-нибудь результативный прыжок?

- Сейчас звучат очень опасные разговоры об обрушении фронта…

- Их распространяем не мы, а Украина.

- Верю. Но хочу предупредить всех, что об этом речи не идет. Если мы проанализируем ход СВО в последние два-три месяца, мы увидим, что динамика очень хорошая, но к принципиальному изменению характера боевых действий она не ведет. Обе стороны исходят из количества наличных сил, а это количество невелико. Их не хватает и для мобильной Украины, и для активного продвижения России.

Надо понимать, что киевский режим сейчас не воспринимает происходящее как катастрофу. Он уже давно подстелил соломку и продвигает через свою пропаганду следующий тезис: «Украина проводит активную оборону в условиях нехватки ресурсов. Нехватка эта связана с сокращением помощи Запада. Поэтому сейчас возможны некие отступления. Так что потеря Селидово, Горняка и Богоявленки ни к какой катастрофе не приведет».

Подчеркну. Несмотря на отдельные панические комментарии, в целом украинское общество настроено именно так.

Мы же пока действительно не видим глубоких прорывов и тысячи пленных, которые бывают, когда осыпается участок фронта. ВС РФ проводят планомерную работу. Раскрылся «очеретинский цветок» – наступила пауза – наши части продолжают двигаться вперед, обхватывая населенные пункты и создавая предпосылки для их занятия.

С другой стороны, мы до сих пор недооцениваем освобождение Селидово. Мы же быстро взяли 50-тысячный город. Раньше мы их брали очень долго и с большими потерями, потому что на флангах и в самой застройке оборонялись опытные бойцы ВСУ. Сейчас у противника такой возможности нет. У него серьёзно перемешана оборонительная группировка: есть крепкие части, а есть тероборона вперемешку с насильно мобилизованными, которые легче отступают под нашим напором.

Охват, выдавливание, мы проходим дальше, а потом останавливаемся. Потому что нужно просмотреть местность, снять мины, наладить логистику. Даже сейчас, когда мы радуемся рывку на 5 километров от Угледара, снова кажется, будто все заглохло. Это не так. Работа ведется постоянно. Просто не надо торопить события.

Я не могу сказать, что украинское командование сдает южный Донбасс, но внутренне оно готово отступить к крупным населенным пунктам. Противник точно будет держать Красноармейск (Покровск). Противник будет долго защищать Великую Новоселку, если нам там не удастся сделать быстрый ее охват. То есть он постарается не распылять силы на лесопосадки и села.

Резюмирую. В целом нас ситуация на фронте устраивает. Но спешить мы не будем и не можем.

- Вы сказали, что у киевского режима в информационном плане все схвачено, но тут Зеленский проговорился. Он недавно сказал, что якобы русские превосходят их по численности 8 к1. Хотя до этого он твердил о небывалом мобилизационном потенциале Украины и о том, что у русских скоро закончатся контрактники.

- Когда ты три года играешь в информационную войну, тебе приходится много врать и ты начинаешь жонглировать цифрами. «Здесь я приврал для внешней аудитории, тут приврал для внутренней аудитории». А потом ты начинаешь верить в то, что говоришь, и теряешь связь с реальностью. Это проигрышная позиция Зеленского. Потому что Запад может начать задумываться, насколько он контролирует ситуацию на поле боя. И ему просто перестанут верить.

- Пока позиция Запада состоит только в одном: мобилизуйте больше людей и бросайте их на фронт.

- На самом деле Запад хорошо понимает, что бесконечная мобилизация не приводит к пополнению качественными бойцами. Даже если они проходят годовое обучение, это они остаются неопытными солдатами, которые не выбирали войну в качестве образа жизни. Еще в начале СВО были примеры, как одна украинская часть стоит под огнем, а другая сразу же теряет боеспособность.

Если бы у нас был более масштабный фронт и соединения как в Великую Отечественную войну, мы бы чаще видели развал нескольких участков. А мы довольно редко можем сразу же продвинутся с первой линии на вторую и третью и осуществить прорыв.

- А грань ядерной войны с Россией что-то даст Зеленскому? Он на сей раз у Запада «Томагавки» попросил.

- Чем хуже у Украины дела на фронте, тем выше риск, что мы скатимся в ядерную эскалацию.

Если раньше мы просто могли слегка пугать друг друга, то сейчас, учитывая катастрофические факторы для украинской обороны, никто на Западе не будет открыто выступать за передачу Украине серьезных вооружений. Даже если Киеву передадут «Томагавки», их будет ограниченное количество, которое на фронт не окажет никакого воздействия.

Что они смогут сделать по тылам и как на это отреагирует российское общество – отдельный разговор. Но Украина будет делать ставку на дальнобойные удары. Как и на Курское направление.

Многие пишут, что противник якобы не может вывести оттуда войска, потому что это вызовет панику внутри Украины и потому что они попадут под удары российских войск. Это правда. Но я все же считаю, что это сознательный выбор Зеленского – воевать на "старой" российской территории.

Если мы представим сегодняшнюю диспозицию без Курской области, мы поймем, что украинская карта совсем слаба. Но сейчас у киевского режима есть аргумент: «Сколько бы Россия не усиливала свои операции в Курской области, ей не удается нас оттуда выбить. Мы по-прежнему сильны, нам можно давать оружие».

То есть все сводится к продолжению эскалации.

- Мы пытаемся не допускать эскалации, проводя учения с применением стратегического ядерного оружия.

- Российское руководство придерживается маятниковой реакции на внешние раздражители. Мы первыми не повышаем градус эскалации, а только отвечаем на вызовы Запада. Казалось бы, что эта позиция слабого, когда ты действуешь по инерции и зависишь от инициативы противника. Но пока на фронте все идет так, как запланировано, все остальное можно вывести за красные линии и не делать никаких резких шагов.

- Это понятно. Непонятно другое. Можем ли мы добиться уступок от Запада просто за счет победы над Украиной?

- Российское руководство в рамках кампании на Украине не пытается добиться от Запада каких-то шагов. Оно лишь пытается показать, что ставка Запада на эффективное сопротивление Украины не срабатывает.

Киевский режим рассчитывал, что в 2024 году он будет занимать активную оборону, когда российская армия истощится, а они бы накопили ресурсы для нового контрнаступа в 2025 году. Но теперь мы понимаем, что никакого повторения 2023 года с наступлением на Крым противник осуществить не сможет.

И дело не только в том, что он потерял личный состав. Просто в ближайшее время вряд ли Запад сможет предоставить Украине тот пакет военной помощи, который был в 2023 году. Сейчас ей дают в разы меньше оружия, а мы его быстро выбиваем.

В середине октября прошел год с того момента, как Россия начала наступать без пауз. Фронт ни разу не замер. И это давление вынуждает Украину постоянно подбрасывать в топку СВО все новые и новые резервы. При том, что нынешняя мобилизация не позволяет Киеву формировать новые части. Он только пополняет старые, которые стоят на лини фронта.

Основную же ставку противник делает на соединения, которые готовятся за рубежом. Не столько из-за уникальной подготовки, которую они могут получить в странах НАТО, сколько из-за техники, которую им передают. Они просто-напросто учатся этой техникой управлять в режиме общекомандного боя, а не на уровне отдельных рот или батальонов.

Такие ресурсы Запад сможет поставлять Украине каждый год. Нам надо это учитывать.

Я не думаю, что киевский режим сможет собрать новую 100-тысячную группировку. Даже половину из этого числа у него не получится собрать. Но в голове это держать надо.

Да, мы в начале курской авантюры вроде как испугались, но потом наше сознание вынесло этот момент. Ведь до нее мы тоже наступали и у нас тоже было много надежд на то, что мы вот-вот добьем противника. А в итоге получили такой прорыв. Так что мы еще очень далеко до финала. Это надо учитывать.

- Украинская пропаганда как раз сейчас очень жалеет, что в 2023 году они провели контрнаступ на Запорожье, а не в Курской области. «Надо было рассказывать русским, что мы идем на Крым, а ударить по Белгороду». Если бы они решились на этот шаг, насколько нам было бы труднее с ним справиться?

- Мы весь 2023 год говорили о том, что ВСУ могут вторгнуться на наше приграничье. Это направление было очень опасно. Но тогда были некие политические договоренности с Западом, что «старая» территория России неприкосновенна. Похоже, это были серьезные гарантии. Потом начались обстрелы Белгорода и довольно крупные набеги на Белгородскую область. Мы, видимо, упустили момент, когда эти договоренности перестали действовать. Или нас обманули, или они просто истекли.
Конечно, если бы в 2023 году та группировка ВСУ ударила на приграничье, нам было бы сложнее. Но надо понимать, что какими бы ни были наши проблемы со спутниковой разведкой, мы бы заметили такую крупную концентрацию войск.

Почему Украина не прошла далеко в Курскую области? Потому что у нее не было там сконцентрировано много сил. Если бы они сразу сконцентрировали много сил, мы бы их обнаружили и смогли заранее подготовиться к атаке. Но тот же самый принцип работает и в нашу сторону.

Украинская пропаганда сейчас говорит о 12 бригадах, которые якобы готовы прорваться в Запорожскую область. Об этом можно помечтать. Но даже если у нас есть такие силы, противник про них знает и предпринимает меры, чтобы купировать эту угрозу.

Наша задача состоит в том, чтобы к тому моменту, как мы накопим такие силы и сможем их показать, Украина ничего не могла с ними сделать. Но эта задача на перспективу.

- Насчет гарантий Запада. Мы же с вами топчемся вокруг одного вопроса. Будут ли они работать после выборов в США?

- Этого же не знает никто.

Вопрос не в том, как Харрис и Трамп смотрят на украинский кризис, а в том, какой сложится консенсус между партиями и в глубинном государстве после прихода к власти того или иного кандидата. Мы же видим, как трудно проходит эта избирательная кампания и какой сейчас раскол в американской элите. Один человек не будет решать все вопросы, связанные с внешней политикой Штатов.

Есть некие гарантии, которые обуславливаются вопросами эскалации и неэскалации. В риторику ядерной войны мы пока все же не входим. Это Зеленский хочет, чтобы мы в нее вошли. Но до этого еще далеко. Здесь действуют определенные договоренности, которые работать будут.

А вот во всем остальном Москва не полагается на слово США и Запада. И тут будет иметь значение очень интересный фактор северокорейских войск на СВО, которую сейчас все обсуждают.

Если Россия будет их использовать, это будет серьезное эскалационное решение. Даже если они будут стоять только в Курской области, нам придется учитывать возможности Южной Кореи по поддержке Украины техникой и вооружением, а также улучшение позиций ястребов в Европе и в США. А если же мы такой решение все же примем, оно будет принято не в ответ на действия противника. Наоборот, получится, что мы проявим инициативу.

Интересно посмотреть, чем эта история закончится.

- Как раз глава МИД КНДР во время визита в Москву прямым текстом заявил, что Пхеньян будет оказывать помощь армии России. То есть, вне зависимости от того, будут ли северокорейцы на СВО, Южная Корея уже доигрались с этими серыми схемами поставок оружия на Украину и с идеей о том, что они будут бесконечно доминировать на Дальнем Востоке.

- Информация о северокорейских войсках уже исходит не только с Запада, но и из российских источников. Доказательств их отправки на СВО до сих пор нет. Если же мы увидим их в Курской области, можно будет поаплодировать людям, которым удалось скрытно их туда перебросить. Потому что сегодня очень трудно незаметно провезти через всю Россию 10-15 тысяч человек с другой внешностью и другим языком.
Кстати, такие операции у нас уже получались под Авдеевкой, когда мы сосредоточили там большое количество войск и противник их не увидел.

- Украина ожидала, что мы на Купянск пойдем.

- Да. Но в Донбассе было, где их спрятать. А с Курской областью все сложнее, потому что там меньше военных дислокаций.

В целом я поддерживаю идею о привлечении северокорейцев к СВО. Понятно, что есть вопросы, связанные с их снабжением, боевой слаженностью, адаптации к современной войне и зоной их ответственности. Но нам очень нужно прикрыть Белгородскую, Курскую и Брянскую области. В этом случае мы получим полноценно защищенную линию фронта и у нас развяжутся руки. Мы высвободим очень серьезные силы.

Хочу подчеркнуть. Речь не идет о том, чтобы заменить российских штурмовиков на северокорейских. Просто мы сможем перенести огневое воздействие на противника в зоне наступления. Потому что именно наше превосходство в авиации и дальнобойной артиллерии позволяет нам наступать на Красноармейск.

На Купянском и Дзержинском направлениях мы не можем сосредоточить столько огня, чтобы двигаться более интенсивно.

Но как только мы прикроем границу, мы сможем открыть вторую зону наступления, что создаст Украине большие проблемы. Она просто-напросто не сможет найти столько резервов, чтобы закрыть все дыры.

Так что северокорейцы могут нам помочь, даже сидя в окопах.

- И насчет позиции Южной Кореи хочу уточнить. Если мы действительно планируем отправить северокорейцев на СВО, я не понимаю, почему так волнуется Сеул (во-первых, у них войск на границе меньше будет, во-вторых, это рискованная затея). А вот если мы будем северокорейцев обучать и вооружать (только у нас есть опыт современной войны), то Сеул получит на своих границах мощного противника, и это уже будет серьезная проблема.

- Тут прямая логика не работает. Мы же понимаем, что эти гипотетические 12 тысяч северокорейцев, даже получив боевой опыт, понесут потери. Мы не знаем, в каком они состоянии вернутся домой. Но тут работает общий внешнеполитический принцип Южной Кореи, которая всегда выступала против сотрудничества своих соседей с КНДР. "Если вы будете дружить с Пхеньяном, мы вам сделаем то-то и то-то". А у нас в этом вопросе руки развязаны, потому что Сеул так или иначе поставляет технику и снаряды на Украину.

Да, Южная Корея может довольно быстро разогнать свой ВПК и отправить Киеву новые танки, артиллерию и снаряды. Это вроде бы опасно. Но в публичной плоскости Москва не выходит на контакт с Сеулом и не успокаивает его. Россия ни разу не сделала заявлений в духе "Наше военное сотрудничество с КНДР вам не угрожает" или "Мы не передадим Пхеньяну серьезные военные технологии".

Отчасти мы сейчас копируем позицию некоторых западных союзников в начале СВО: "Мы не передаем Украине наступательных вооружений. Мы оказываем Киеву только гуманитарную и финансовую помощь".

Я не знаю, какие у нас отношения с Южной Кореей. Там же очень сложные политические элиты. Там трудно выбрать людей, с которыми можно контактировать постоянно. Многие из них выращены США и не будут разговаривать с Россией даже по вопросам национальной безопасности. И там все очень быстро меняется. Мы не можем выбрать партнера, чтобы стабильно работать с ним хотя бы три-четыре года.

Потому мы и сделали ставку на союз с КНДР. Постоянность Пхеньяна – это его кредо.