Корейцы на СВО: слухи в зеркале фактов
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев – о возможности присутствия войск КНДР в зоне спецоперации.
Путин не исключил возможность проведения Россией совместных военных учений с КНДР. - РИА НОВОСТИ.
На днях президент подписал закон, о ратификации договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между Россией и КНДР. В связи с чем «в наших интернетах» вновь поднялась «корейская волна».
В последние недели в СМИ активно обсуждается возможность появления войск КНДР в зоне СВО. И большинство экспертов исчисляют их количество, как минимум, тысячами штыков. Однако насколько обоснованы такие оценки?
Отправка сил Корейской народной армии на Донбасс имеет смысл в рамках логики решения двух задач, которые технически крайне сложно увязать между собой – приобретения передового боевого опыта и избавления от избытка «пассионариев» либо «утилизации лишних ртов». Но в первом случае ни о какой реальной массовости речи быть не может, а второй формат участия откровенно не выгоден России и чреват возникновением новых социально-экономических проблем в КНДР.
В рамках современных вооруженных конфликтов на суше, как минимум, 85% потерь противника обеспечиваются воздействием артиллерии, авиации и беспилотников. И это диктует вполне определенную логику заимствования боевого опыта. Осваивать его отправляют представителей наименее многочисленных родов войск, подготовка которых требует существенных затрат времени. Артиллеристы, летчики, танкисты, операторы беспилотников и комплексов ПВО, специалисты в области связи и радиоэлектронной войны, бойцы спецназа (преимущественно – решающие боевые задачи во взаимодействии с «богом войны», дронами или силами ВВС) – именно эти специалисты должны в первую очередь ознакомиться с реальным боевым опытом. Как правило, речь идет именно об офицерах – профессионалах, способных обобщить и осмыслить опыт боевых действий, а затем на основе проведенного анализа предложить рекомендации по совершенствованию методики ведения боевых действий. Причем далеко не всегда они напрямую участвуют в боях. Во-первых, существует вероятность того, что ценный специалист может попасть в плен (либо у противника окажется его тело), что создаст очень и очень серьезные затруднения для его страны. Во-вторых, лишь в экстренных случаях (как в Корее или Испании) военспецов отправляют за тридевять земель не для того, чтобы они геройски сражались за чужую страну. Куда чаще перед ними ставят задачу освоить опыт использования новых вооружений на практике и в меру сил (если это потребуется) помочь условной «нашей» стороне конфликта в решении вопросов организации, обучения, подготовки и снабжения войск. Эта схема исключает массовую и, тем более, одномоментную отправку больших масс войск. Таким образом, если КНДР (и/или Китай) и отправила своих военных перенимать боевой опыт в Донбасс, то речь идет отнюдь не о многих тысячах «людей в погонах».
Вариант массовой отправки на фронт условных лишних ртов по принципу «вернетесь с победой – хорошо, совсем не вернетесь – тоже хорошо» вызывает серьезные сомнения. В массе своей военнослужащие КНДР не владеют русским языком, что превращает задачи боевого слаживания и управления войсками в теорему Ферма. Уже с учетом этой вводной на поле боя можно использовать лишь относительно небольшие контингенты северных корейцев. Кроме того, существенная часть «туристов из КНДР» вернутся домой с ранениями, некоторые из них останутся инвалидами. Таким образом, чем больше условных «солдат Ким Чен Ына» отправится на спецоперацию, тем тяжелее станет бремя содержания ветеранов для властей КНДР. Появление крупных подразделений северокорейской армии также очевидно поставило бы на повестку дня вопрос об их снабжении. Ни для кого не секрет, что на нужды действующей армии (включая ремонт техники и покупку дронов и средств связи) до сих пор приходится собирать «всем миром». Гости с Дальнего Востока вряд ли смогут получать помощь аналогичным образом, а значит им придется либо ограничиваться снабжением по линии Минобороны РФ, либо ждать поставок с родины. И в этом случае фактор расстояния может сыграть очень злую шутку с нашими потенциальными союзниками. В такой ситуации они не получат полезного боевого опыта, одновременно превращаясь в «ахиллесову пяту» российской группировки войск. Что, в том числе, создает риски подрыва репутации армии Ким Чен Ына.
Отталкиваясь от этого, можно заключить, что, вероятнее всего, если северокорейцы и присутствуют на линии фронта, то в очень небольшом количестве. Это либо относительно немногочисленные военные специалисты с офицерскими погонами, либо малые группы граждан КНДР, которых официальный Пхеньян разрешил вербовать, снабжая и обеспечивая за счет бюджета РФ. Отправка полков, бригад и, тем более, дивизий Корейской народной армии «за ленточку» лишена практического смысла не только для России, но и для Страны утренней свежести.
Конечно, эту позицию можно поставить под сомнение, заявив, что Ким Чен Ын готов оказать России (или уже оказывает) крупномасштабную помощь в обмен на гарантии защиты и покровительства в будущем. Но эта точка зрения также носит дискуссионный характер.
Поставим себя на место Ким Чен Ына и попробуем спрогнозировать, стоит ли ожидать реальной поддержки от Москвы в случае «грандиозного шухера» на Дальнем Востоке.
В Пхеньяне не забыли, что Кремль трижды вводил санкции в отношении Северной Кореи, всякий раз расширяя их объем. В том числе Кремль пресек перевозку через территорию России и вывоз с территории РФ в КНДР всех видов оружия, закрыл в Северной Корее филиалов российских банков, ввел запрет на оказание государственной и частной финансовой поддержки торговле с Пхеньяном, включая экспортные кредиты, а также закупки в КНДР меди, никеля, серебра, цинка и текстильной продукции. Северной Корее разрешили приобретать в России не более 2 млн. баррелей в год нефтепродуктов и ввели полный запрет на поставки СПГ и газового конденсата.
Ким Чен Ын наверняка знает и о том, что Россия никак не помешала ракетному удару американцев по сирийской военной базе Эш-Шайрат и не отреагировала значимым образом на уничтожение турецкими ВВС российского Су-24. Корейский лидер должен помнить и о том, что Москва никак не реагировала на установление доминирования Баку и Анкары в Закавказье военным путем (хотя этот регион являлся ее зоной влияния в течение почти 200 лет). Равным образом в Пхеньяне известно, что российские войска по итогу двух с половиной лет спецоперации на Украине пока не вышли на административные границы ЛНР и ДНР и не контролируют административные центры Херсонской и Запорожской областей, что косвенно указывает на долгосрочный характер этого вооруженного конфликта.
В этих обстоятельствах на реальную поддержку со стороны России мог бы рассчитывать лишь политически наивный человек. Коим корейский лидер точно не является (иначе бы он давно разделил судьбу Саддама и Муаммара). КНДР является для России ситуативным союзником, и в Пхеньяне это прекрасно понимают. Ким Чен Ына нельзя назвать нравственным человеком, но страна под его руководством успешно реализовала космическую программу, создала спутниковую группировку, ядерное оружие и средства его доставки вплоть Среднего Запада США. Это не генерал-адмирал Аладдин, а достаточно талантливый политик, опирающийся в процессе принятия решений на команду грамотных управленцев (благодаря чему он и остается у власти, несмотря на максимально жесткое внешнее давление). И потому не следует ожидать, что сотрудничество КНДР с Россией выйдет за рамки временного и ограниченного партнерства.
