Общеизвестно, что начавшаяся в 2015 году в России реформа в области обращения с отходами, до сих не может похвастать серьезным прорывом в этой сфере, что негативно сказывается на экологической обстановке и здоровье граждан страны. Добавила проблем отрасли и пандемия коронавируса, угрожающая серьезным образом притормозить ход «мусорной» реформы.

Зампред Общественного совета при Минприроды РФ, эксперт Центра ПРИСП Александр Закондырин рассказал о ситуации в мусороперерабатывающей отрасли в условиях пандемии коронавируса в интервью журналисту Константину Мочару.

Александр Евгеньевич, известно, что у «мусорного» бизнеса сейчас большие проблемы. Почему, на ваш взгляд, Московский регион не входит в эти наиболее проблемные регионы, какая ситуация по обращению с ТКО у нас?

Региональные операторы в Московской области были отобраны 2 года назад. И они достаточно финансово устойчивые, поскольку принадлежат крупным финансово-промышленным группам, у которых есть и другой бизнес, личные «подушки безопасности».

Такие компании, как ООО «ЭкоЛайн», ООО «МСК НТ», ООО «Хартия», работают одновременно и в городе, и области. Это де-факто лидеры мусорного рынка России, с многомиллиардными оборотами.

Помимо этого, подрядчики в Московском регионе тоже являются крупными компаниями, с большим запасом прочности. Плюс у Правительства Москвы есть очень большие финансовые резервы, чтобы обеспечить надлежащую санитарную очистку города в условиях пандемии.

Данная очистка, несмотря на проблемы с увеличением объема мусорообразования и снижения собираемости платежей, сейчас более или менее стабильна, нет никакой трагичной ситуации. В отличие от других регионов России, которые не могут покрыть возникающий кассовый разрыв и находятся на грани банкротства.

А можно чуть детальнее остановиться на теме финансовой устойчивости региональных операторов Подмосковья?

Кассовые разрывы региональных операторов Московской области составляют 4 миллиарда рублей, из-за неплатежей населения в 2019 году. Семь «мусорных» компаний просят государство выдать им льготные займы на эту сумму.

Губернатор Андрей Воробьёв переслал обращение региональных операторов главе Правительства Михаилу Мишустину, попросив рассмотреть инициативу повторно (ранее Минфин уже отказал этим компаниям в льготных кредитах). Заодно господин Воробьёв поблагодарил Белый дом за 9 миллиардов рублей, выделенных безвозвратно на спасение «мусорной» отрасли РФ от издержек коронавируса.

Правда, разрыв объёмом 4 миллиарда рублей, которых не хватает региональным операторам Подмосковья, не имеет отношения к провалам пандемии. Он сформирован в результате отвлечения средств на создание системы раздельного сбора и комплексов переработки отходов.

Но тем и вероятнее, что просьба о займах будет удовлетворена. Ведь и вышеуказанные безвозвратные 9 миллиардов были сняты со статей расходов федерального бюджета, которые предполагались именно на развитие переработки ТКО, резервы там ещё есть.

Александр Евгеньевич, в перечне региональных операторов по обращению с отходами я обнаружил фразу «Город федерального значения Москва наделен правом до 1 января 2022 года не применять положения федерального законодательства о сборе, накоплении, захоронении ТКО региональными операторами на территории субъекта Российской Федерации». И, похоже, такие же самые права получил Санкт-Петербург?

Да, здесь «мусорная реформа» пока не запущена, федеральный законодатель дал городам федерального значения (Москва, Санкт-Петербург и Севастополь) отсрочку до 2022 года.

С 2012 года в Москве действует эксперимент на 15 лет (стоимость более 140 миллиардов рублей), смысл которого в том, чтобы крупные игроки мусорного бизнеса построили инфраструктуру по сортировке и глубокой переработке отходов.

Связана ли эта, несколько лучшая, ситуация с построенными уже комплексами по сортировке мусора (которые, я слышал, сделаны вместе с «РосТехом»), продолжается ли строительство новых таких комплексов?

В контрактах всех региональных операторов, работающих в Подмосковье, есть обязательства по строительству так называемых КПО (комплекс по переработке отходов). Московская область даже в условиях пандемии отчитывается о запуске нового мусороперерабатывающего завода в Сергиево-Посадском районе. Инвестором там выступает компания «РТ-Инвест» (входит в холдинг «Ростех»).

При этом совершенно очевидно, что в результате глобального финансового кризиса многие проекты по строительству аналогичных объектов будут либо заморожены, либо их ввод в эксплуатацию будет отсрочен. Главным требованием властей к региональным операторам в сложившихся условиях станет обеспечение санитарной очистки и утилизация медицинских отходов (маски, перчатки и т.д.).

Думаю, что в ближайшие 5-7 лет абсолютное большинство коммунальных отходов будет по-прежнему захораниваться на полигонах. Главная задача – снизить этот объем полигонного захоронения с нынешних 90% хотя бы до уровня 50%, чтобы не занимать новые земельные участки под свалки. Плюс важно соблюдать технологию работ, чтобы в дальнейшем мы смогли рекультивировать данные объекты.

В целом в России сейчас порядка 22 тысяч свалок, из них 1100 легальных полигонов, остальные в серой зоне. Мы уже вывели из хозяйственного оборота земель территорию около 40 тысяч км 2, это площадь таких государств, как Швейцария или Нидерланды.

Когда, как вы думаете, все 8 миллионов тонн отходов Москвы можно будет пустить на переработку, полностью прекратив полигонное захоронение?

Да, действительно, ежегодно в Москве образуется примерно 8 миллионов. тонн ТКО, ещё около 4 миллионов тонн ТКО в Подмосковье. Это примерно 17 % всех коммунальных отходов России. Уровень переработки отходов в среднем по стране около 5%, в московском регионе около 10%, причём, в отдельных муниципалитетах Подмосковья (Мытищи и Дубна) он достигает 17-18%.

В планах властей увеличить этот процент до 30% за счет введения обязательного первичного раздельного сбора отходов (две секции – «чистые» и «смешанные» отходы) и строительства инфраструктуры по их промышленной сортировке и переработке.

Думаю, что касается бумажной упаковки, при условии, что она не будет первичным образом загрязнена органическими отходами, это вполне реально – она имеет товарную цену и ее переработка рентабельная. Сложнее ситуация с пластиком и стеклом, там вся рентабельность теряется из-за расходов на логистику перемещения отходов; похоже, подобный бизнес может существовать только при условии государственных субсидий.

Но сейчас, в условиях пандемии коронавируса и введенного режима самоизоляции, произошел рост образования отходов на 20-25 %, резко увеличился объем упаковки от доставки еды из ресторанов и продуктов из магазинов.

При этом резко, примерно до 30 %, упала собираемость платежей. В некоторых регионах собираемость ещё ниже, на уровне 20 %, это неизбежно приведет к банкротству региональных оператором в самом ближайшем будущем.

Что у нас сейчас с мусоросжигательными заводами, исправлена ли там технология, чтобы приблизиться по экологичности к лучшим европейским заводам?

Критика части ученных из РАН технологий фильтрации выбросов мусоросжигающих заводов «РТ-Инвест» (холдинг «Ростех») хорошо известна. Они говорят, что 3-х ступенчатая система неэффективна, нужно как минимум 5 уровней защиты. Есть мнение, что нам предлагают устаревшие технологии, которые практически уже не применяются в Европе и Японии.

Многие местные жители очень беспокоятся по поводу последствий деятельности заводов с точки зрения воздействия на их здоровье. Были многочисленные протесты местных экоактивистов как в Подмосковье, так и Татарстане. Многие эксперты пыталась провести общественную экологическую экспертизу, но, даже через суд и прокуратуру, так и не смогли получить проектную документацию.

Руководство «РТ-Инвест», напротив, пытается убедить общественность в экологической безопасности технологий и полной аналогии строящихся заводов с швейцарскими. Ссылаются на результаты государственной экологической экспертизы и многочисленные сертификаты соответствия.
Насколько мне известно, сейчас активно строят 2 из 4 заводов в Подмосковье (в Воскресенске и Наро-Фоминске). Уже идут строительно-монтажные работы, их запуск ожидается в конце 2021 года.

Чтобы ответить на вопрос экологичности данных проектов, необходимо экспериментально запустить один завод, посмотреть результаты производственного экологического контроля и системы мониторинга выбросов онлайн, на протяжении хотя бы пары месяцев. Если будет выявлено несоответствие проектным решениям или нарушения технологии фильтрации выбросов, деятельность завода должна быть приостановлена.

Также существует отдельная проблема утилизации зольного осадка. В зависимости от морфологии, отходов объем золы будет от 18 до 27%. Это токсичные отходы, 3 класса опасности, их хранение и утилизация должна производиться только в специальных хранилищах, и они не должны попадать на обычные мусорные полигоны.

Как именно региональные операторы связаны с этими сортировочными и мусоросжигательными комплексами – они арендуют их, сдают туда мусор за деньги? Какие там взаимоотношения?

Очень простые. Региональные операторы – это управляющие компании, они занимаются всем процессом: сбор, транспортировка, сортировка, переработка и захоронение отходов. Они организовывают весь процесс с начала и до конца.

Конечно, у большинства крупных операторов есть своя техника и инфраструктура – что-то в собственности, что-то в аренде. У более мелких практически ничего нет. Они работают с субподрядчиками, которые возят, сортируют, перерабатывают отдельные фракции, проводят захоронение или сжигают.

А что сейчас, в условиях пандемии, происходит с раздельным сбором отходов?

К сожалению, режим самоизоляции сводит практически «на нет» ещё и многолетние усилия по уменьшению количества упаковки. Находясь дома, мы вынуждены заказывать доставку всего необходимого, а значит, временно попрощаться с многоразовыми экологическими сумками. Каждый новый заказ сопровождается многочисленными пакетами, упаковочной плёнкой и пластиковыми коробками.

США, как известно, лидируют по количеству заболевших. Уже во многих штатах сортировка и переработка отходов, из-за риска распространения вируса, заморожена. Желающим раздельно собирать отходы предложено хранить «чистые» отходы у себя дома до лучших времен, сбор и транспортировка таких отходов от домов сейчас приостановлены. Программы экологической безопасной утилизации сокращены практически во всех крупных городах США.

Даже Германия, признанный лидер вторичной переработки бытовых отходов, на период пандемии заморозила раздельный сбор. Только стеклянную тару можно собирать отдельно, так как на ее поверхности вирус погибает в течение нескольких часов. Большинство отходов сейчас в Германии сжигают.

Во Франции не только закрыты все предприятия по сортировке и переработке отходов, но и раздельный сбор также полностью приостановлен.
Правда, в Великобритании ввели требования обязательной сортировки медицинских отходов, чтобы они не попадали в бытовой мусор. Эти отходы вообще отдельная проблема, так как они представляют реальную опасность.

Например, в китайском Ухане эти медицинские отходы выросли в шесть раз. До эпидемии их объем составлял 40 тонн использованных медицинских масок, перчаток и защитных костюмов, сейчас он достигает не менее 240 тонн. Технологии переработки для таких отходов не применяются.

Аналогичный стремительный рост медицинских отходов фиксируется и в России. По мнению экспертов, коронавирус живет в отходах и на поверхностях, которых касался зараженный человек, пять - семь дней. Это касается пластиковых бутылок, алюминиевой тары и медицинских масок. Любые отходы, которых касался больной, лучше герметично запаковывать в два пластиковых пакета.

Greenpeace призывает выбрасывать маски в мусорное ведро, разрезав их (чтобы использованные маски не могли потом продать недобросовестные люди) и поместив их на несколько дней в плотно завязанный пакет. Другой вариант – отнести использованные маски в лечебное учреждение, там есть централизованный сбор медицинских отходов.

По современным санитарным нормам большинства развитых стран медицинские отходы не могут накапливаться, временно храниться, транспортироваться, уничтожаться вместе с другими отходами. Поскольку они потенциально всё ещё содержат микроорганизмы и вирусы, представляющие опасность для здоровья человека, их следует обязательно обезвреживать посредством сжигания при высоких температурах более 1000 градусов.

Сейчас заявлено, что Правительство РФ старается сохранить малый и средний бизнес. Может, по поводу региональных операторов-банкротов тоже стоило бы не только «фиксировать убытки», но и как-то помочь им «выкарабкаться»?

Как известно, в абсолютных цифрах годовой оборот «мусорного» бизнеса в РФ около 150 миллиардов рублей. В настоящий момент дебиторская задолженность составляет 44 миллиарда (почти 1/3), она накопилась с прошлого года.

Учитывая ситуацию с пандемией коронавируса, Правительство России приняло решение о выделении компенсации непредвиденных расходов для региональных операторов в размере 9 миллиардов рублей.

Минприроды РФ направит эти деньги в рамках межбюджетных трансфертов в регионы (Правительства субъектов РФ являются заказчиками по договорам), а они перечислят региональным операторам. По плану, финансовая помощь должна появиться на счетах региональных операторов в середине мая. Для многих регионов это критически нужные деньги – если их не будет, произойдет массовое банкротство регоператоров, и появятся сложности с вывозом ТКО из жилого сектора.

Особенно сложная ситуация в северокавказских республиках – Дагестан, Кабардино-Балкария, Осетия-Алания, Карачаево-Черкесия, Ингушетия. Плачевно всё и в Бурятии, республике Саха (Якутия), Тыве, республике Алтай, Алтайском крае и Хакасии, а также в целом ряде областей – Кемеровской, Вологодской, Орловской, Магаданской, Псковской, Амурской, Новосибирской, Смоленской, Костромской.

Во всех перечисленных регионах есть проблемы с качеством подготовки территориальных схем по обращению с отходами, здесь повсюду были допущены системные проблемы с фактическим расчетом объема мусорообразования, логистикой транспортировки, местами размещения и т.д.
Очевидно, что проблема неплатежей во многом связана с этим, а не только с абстрактным нежеланием граждан платить за услуги по вывозу мусора. Если так и дальше пойдёт, летом половина всех региональных операторов будет балансировать на грани банкротства.

Я считаю, в данных регионах необходимо рассмотреть вопрос о прямом вхождении в качестве регоператора ППК «Российский экологический оператор» - в соответствии с законодательством, в случае банкротства регионального оператора, такая юридическая возможность есть. И решать все накопившиеся вопросы с неплатежами и организацией дальнейшей деятельности.

Да, есть и крепкие, системообразующие для отрасли компании, работающие одновременно в нескольких регионах, располагающие собственными финансовыми средствами и опытом работы в регионе, профильными специалистами и инфраструктурой (сортировки, производства по переработке отходов, места размещения). Таких серьёзных региональных операторов, фактически являющихся межрегиональными, около десятка.

«Мусорный» бизнес практически полностью объединен сейчас в ассоциации «Чистая страна» (кроме регоператора «Хартия») и профильных объединениях, таких как «Лига переработчиков макулатуры», «Руслом» и т.д.

Государственный подход по этой проблеме должен быть следующий – в первую очередь, поддержать данные компании, которые уже доказали свою жизнеспособность. А ещё помочь небольшим региональным компаниям (например, в Адыгее, Башкирии, Кемеровская области) которые не обладают значительными собственными ресурсами, но неплохо себя зарекомендовали и реально работают.

Со всеми остальными проблемными регионами должно разбираться ППК РЭО в ручном режиме.

ППК РЭО нет в списке региональных операторов, однако теперь они претендуют на передел рынка. Как вы думаете – являясь государственной структурой, неким подразделением Минприроды, они собираются конкурировать с частными операторами? Что, на ваш взгляд, может остановить их от «отжима» бизнеса даже у нормальных компаний? Что может заставить ППК РЭО уменьшить тарифы, если она собирается стать монополистом - которые, как известно, тарифы только увеличивают?

Наверное, было бы правильно сформировать рынок абсолютно частных и высокоэффективных региональных операторов. Однако сфера отходов не просто один из видов хозяйственной деятельности, но и вопрос национальной экологической безопасности России.

И опыт последних 30 лет работы частного бизнеса в данной сфере пока неутешительный. Нет ни одного примера успешной рекультивации полигона ТКО, за счет средств частного инвестора-владельца этого полигона.

Схема работает по-другому: берут отработанный карьер, устраивают там полигон и принимают несколько десятков лет несортированные отходы. Не соблюдая при этом элементарные технические требования по его содержанию, не делая никакой системы сбора фильтрата и вывода свалочного газа.

Когда же полигон полностью заполнен, приходят к властям региона и говорят – дайте нам еще один соседний участок, или мы просто все бросим и уйдем. А нередко еще и сами поджигают полигон.

Деньги же на рекультивацию, которые предусмотрены в тарифе, «чудесным» образом исчезают, а компания-владелец полигона (как правило, зарегистрированная в оффшоре), как бы разоряется. А мы, за счет государственных средств и в режиме ЧС, пытаемся провести рекультивацию.
Примером этому служит хотя бы полигон Кучино в Балашихе – 4 миллиарда рублей потратили из федерального бюджета, чтобы не допустить экологической катастрофы в восточной части Подмосковья.

Есть, безусловно, и примеры ответственного бизнеса в сфере сортировки и переработки части ТКО, например, по переработке макулатуры, пластика и текстиля и т.д. Но это, как правило, не очень большие предприятия, скорее малый, даже микробизнес, с не очень высокой рентабельностью.

Вообще сфера ТКО, при существующих тарифах и в отсутствии схемы нелегального захоронения отходов, является планово убыточной и не может нормально существовать без субсидирования со стороны государства.

Что же касается ППК РЭО, я считаю, что это единственная возможность для государства повлиять на ситуацию в создаваемой отрасли по переработке отходов.

Ее ведь никогда в нашей стране не существовало, были фрагменты еще в советское время (сбор макулатуры, металлолома, сдача бутылок), но целостной системы не было. И отрасль предстоит построить в очень сложной экономической ситуации. Ресурсы государства сейчас ограничены, маловероятно, что на это будут тратить средства резервного фонда и ФНБ. Нужны длинные инвестиции (10-15 лет), которые сейчас, в существующих реалиях, крайне сложно привлечь.

Поэтому думаю, что лучший вариант развития событий для отрасли следующий: реальный «мусорный» бизнес надо финансово поддержать в столь сложный момент, а ППК РЭО сделать ответственным за создание системы по переработки коммунальных отходов в России и поиска различных схем инвестиционной деятельности (счета госбанков и частных инвесторов).

По теме же тарифного регулирования – это вопрос ФАС. Сейчас много говорят об оплате не по нормативу, а фактическому мусорообразованию – сколько сгенерировал мусора, столько и заплатил. Такая схема при адекватном администрировании действительно более честная и справедливая.