Архитектура и строительство: пробил час икс
Политолог, публицист, эксперт Центра ПРИСП Алексей Сахнин — о том, что будет с Москвой после санкций.
Впервые в истории почти две трети человечества стали горожанами. Именно в мировом городе сосредоточены экономика с ее обменами, власть с ее аппаратом и жизненная инфраструктура общества.
Системы жизнеобеспечения в городах гораздо более уязвимы по сравнению с сельской местностью. Крестьяне прежних времен страдали от ухудшения торговли и разрушения дорог, но кормившая их земля мало зависела от концентрации порохового дыма. А теперь уничтоженные канализация и отопление означают для тысяч людей страдания или даже смерть. Продуктовое снабжение мегаполисов более уязвимо, чем полунатуральное хозяйство деревень. Да и высокая плотность населения в спальных районах многократно увеличивает риски для мирных жителей в случае, если мир сломался.
Многие пока не замечают, как меняется жизнь в городах. А она меняется, возможно, постепенно, но почти необратимо — так, что мы скоро можем не узнать родной город.
Бегство архитекторов
Из Москвы уходят десятки иностранных архитектурных бюро. Среди них звезды первой величины: бюро Захи Хадид, Нормана Фостера, MVRDV, David Chipperfield Architects, UNStudio и другие. Они и их коллеги проектировали и строили в Москве десятки и даже сотни объектов. Именно иностранцы разрабатывали самые успешные «визитные карточки» собянинской Москвы, от парка «Зарядье» до ГЭС-2 на Болотной. У незавершенных проектов, разработанных иностранцами, будут разные судьбы.
Например, 19-этажный жилой комплекс премиум-класса Red-7 на пересечении Садового кольца и проспекта Сахарова, который строят по проекту MVRDV, наверное, будет выполнен в соответствии с первоначальным замыслом. Стройка продолжается уже почти четыре года и близка к финалу. Здание уже начали облицовывать.
А вот проекты, находящиеся на более ранних стадиях разработки, могут быть заморожены или изменены. Так, главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов заявил, что станция БКЛ «Кленовый бульвар», проект которой разрабатывало бюро Захи Хадид, не будет реализована в задуманном виде. «Несмотря на то что проект активно велся и в марте мы ждали мокап, тем не менее пошли на вынужденные меры по отмене. Было принято решение рассмотреть другие конкурсные заявки и отдать эту работу кому-то из достойных финалистов», — написал он.
Источник, близкий к конкурсной комиссии, принимавшей проект станции «Кленовый бульвар», рассказал, что «с самого начала было очевидно, что этот проект слишком сильно выбивался из смет; он просто не мог быть реализован в тех бюджетах, которые выделяются на метро. Но городу очень хотелось иметь бренд Захи Хадид в метро, и членам комиссии говорили: “Мы как-нибудь решим вопрос с финансированием”». Видимо, после того как бюро объявило о приостановке своей деятельности в России, отказаться от дорогого проекта оказалось проще.
Впрочем, факторы, которые влияют на судьбу таких громких проектов, разные.
— В самом общем плане можно дать такой прогноз, — говорит архитектурный критик Александр Змеул. — От того, что на стадии концепции или, возможно, котлована, будут отказываться. А то, что уже в конструкциях, постараются достроить. Но есть и другие проблемы. Вот государство нам говорит, что можно не соблюдать авторские права, пользоваться пиратским софтом и т. д. Непонятно, решатся ли они на такое же отношение к архитектуре. Будут ли достраивать те проекты, которые разрабатывали ушедшие проектные организации? А если будут достраивать, то по какому проекту? А с какими материалами и технологиями, особенно если заложенных в проекте в стране нет?
Эксперты единодушны в том, что исход западных архитектурных звезд вовсе не главная проблема для Москвы.
— За последнюю четверть века наши архитекторы приобрели свой уникальный опыт, — говорит вице-президент Союза московских архитекторов Алексей Комов. — Сейчас для русских профессионалов пробил час икс. Это и настоящий вызов, и огромные возможности для московской архитектурной школы. Для поколения 40-летних прежде всего. Для наших бюро с большим опытом. Для них это возможность выйти из тени западных знаменитостей — «стархитекторов» на авансцену. А вот экономическая составляющая гораздо более существенная. Это уже не вопрос престижа и имиджа, а вопрос целесообразности и нового качества.
Таких денег, которые были в строительной и архитектурной индустрии до февраля, больше не будет. Но дело не только в этом. Резко сокращается доступ к западным технологиям и материалам.
— Для кого, на чьи деньги и что мы теперь будем строить? — перечисляет проклятые вопросы отрасли Александр Змеул. — Где эти технологии? Делать сложные проектные решения наши архитекторы, безусловно, умеют, но идея, чертеж и готовое здание — две разные вещи.
Иностранные архитекторы и бюро занимали сравнительно небольшой сектор на московском архитектурном рынке. Теперь он практически обречен схлопнуться: часть проектов все же достроят, другие превратятся в долгострои, но обыватель заметит эффект не сразу. Визуально на облике города это скажется лишь со временем.
— Как и вся жизнь, архитектура станет проще, более примитивной, местами архаичной и тусклой, — прогнозирует Змеул.
Но большинство строек (пока) никуда не денется
Нельзя сказать, что западные проектные фирмы совсем не занимались массовым строительством. То же бюро Захи Хадид, например, выиграло конкурс на проект реновации жилых кварталов в Ломоносовском районе. Но вряд ли уход иностранцев как-то скажется на строительстве жилья.
— Механика проектов реновации настолько отлажена за несколько лет, — говорит архитектор Комов, — в ней участвует такое количество бюро, что никаких проблем не будет. У западных звезд обязательно были партнеры из числа наших проектных организаций, которые приземляли проекты. То же самое про метро. У нас делается столько станций и целых веток с уникальной архитектурой, сколько, наверное, нигде в мире. С очень интересными интерьерами и решениями. Тут точно не будет никаких проблем.
Реализация амбициозных проектов администрации Сергея Собянина по модернизации московской транспортной инфраструктуры уже давно перевалила через свой «экватор», и сейчас остановить ее практически невозможно. Что бы ни случилось, БКЛ, например, скорее всего, достроят в срок — к концу этого или началу следующего года.
— У нас традиционно, еще с советского времени, развитие транспортной инфраструктуры сильно отставало от строительства жилья, — говорит Александр Змеул. — Но в последние десять лет действительно был большой рывок. Теперь хорды в финальной стадии, БКЛ в финальной, идет строительство МЦД. Так что Москва успела развить свой транспортный каркас. Повезло!
Даже уже неизбежный экономический кризис вряд ли остановит массовое строительство, считает Алексей Комов. В этом есть своего рода экономическая диалектика.
— Это ведь палка о двух концах. Строительство — важнейший локомотив национальной экономики. Государство не может позволить себе дать ему упасть. И я вижу, какие сейчас принимаются меры, чтобы поддержать отрасль. Снимают бюрократические барьеры, облегчают согласование документации, выдачу разрешений, создают механизмы финансовой адаптации. И тут как раз у архитекторов задача не просто быть сервисом, но идти наконец во власть, участвовать в принятии решений. Время, когда кто-то замер от шока, закончилось. И нужно идти работать, засучив рукава!
Материал полностью на: https://moskvichmag.ru/gorod/vremya-kogda-kto-to-zamer-ot-shoka-zakonchilos-chto-budet-s-moskvoj-posle-sanktsij/
