Столетия становления прав и свобод
Глава Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Валерий Фадеев дал большое интервью блогеру Дмитрию Пучкову (также известному как «Гоблин»). Темой для обсуждения стали права человека в современном мире.
Ранее глава СПЧ заявил, что концепция и институты защиты прав и свобод человека все чаще используются странами Запада как оружие против «непокорных стран», отметив необходимость создания новой конструкции прав человека, которая позволит избежать войн.
Появление Валерия Фадеева на YouTube-канале «Гоблина» позволило поднять тему реформы международной системы прав человека на уровне популярной политики.
В первой части интервью собеседники обсудили происхождение и противоречия теории прав человека, историю их нормативного закрепления и использования в антиколониальной борьбе.
– Читал вашу заметку про права человека. Предлагаю обсудить. Публике рассказать, в двух словах, что такое права человека и зачем они вообще нужны?
– То, что работает сейчас, то, что прописано в российской Конституции (глава вторая, кто не читал, может заглянуть). Там подробнейшая инструкция относительно прав и свобод человека. Идея эта уходит еще в Возрождение фактически, потому что западная концепция (а у нас с вами работает западная концепция прав и свобод) основана на идее автономного индивида – это индивидуалистическая концепция, свобода отдельного человека и его права важнее всего.
Проработано концептуально это было в эпоху Просвещения в 18-м веке, тогда же произошло отделение государства от церкви и Великая французская революция. Первый раз там прозвучала эта декларация. Это было важнейшим документом, там было много полезных вещей. Например, все граждане равны в своих правах, независимо от происхождения. И вот у всех равные политические права и права на деньги, недвижимость, собственность, политические права. У женщин нет…
– Ни к чему это.
– Последний район в Европе держался до 1992 года, одним кантон в Швейцарии, где женщины получили избирательные права. Они продержались 200 лет после Великой французской революции.
– Вот это да.
– Двести лет! И это была первая серия. Политические права и свободы, избирательные права, возможность проводить манифестации, свободу прессы и так далее, и так далее. Вторая волна, второе поколение прав – это социальные права, право на труд, на здравоохранение, на образование. Это уже фактически 20-й век. Эти права получили распространение, в первую очередь, под влиянием СССР, это наша история, советская тема.
Понятно, что на Западе все это тоже зрело, но Советский Союз в огромной степени здесь повлиял на то, что этот концепт социальных прав восторжествовал на всем Западе. Эти две части – политические и социальные права и свободы были зафиксированы в 1948 году, вскоре после окончания Второй мировой войны. Бойня была такая, что люди доброй воли сказали – «давайте мы зафиксируем, чтобы уж такого уж не было».
– Придите в себя.
– Да, давайте вот мы как–то зафиксируем вот эти права и свободы и будем как–то пытаться сохранять достоинство человека. Его нельзя унижать, нельзя просто так убивать, его нельзя пытать, надо по возможности дать ему образование и шанс заработать.
Эта концепция была, безусловно, в целом позитивной, ее подписали все участники ООН, включая Советский Союз. В СССР декларация прав человека была запрещена.
– Да.
– За ее распространение сажали в тюрьму.
– У нас и так все хорошо, без этих ваших деклараций, но тут сразу возникает интерес. Это же декларация. Ее содержание должно чем–то обеспечиваться, и если нет механизмов, которые это приводят, так сказать, в социум, то оно же не работает!
– Более того, там заложены противоречия. Я сказал о двух типах прав, а права свободы требуют, вообще–то, слабого государства. Если мы хотим добиваться того, что считаем нужным, репрессивный аппарат должен быть слаб, государство не должно вмешиваться в наши дела.
Государство как ночной сторож, такой старый концепт. А права социальные требуют сильного государства, больших налогов и возможности перераспределять налоги на пользу разных групп населения, достигать общего блага, общего для всех, и вот тут тоже есть сильное противоречие. Так слабое государство или сильное государство нам нужно? Был период на Западе, когда это противоречие не замечалось. 30 лет после Второй Мировой войны они сами называют «славное тридцатилетие». Тогда был экономический бум, благосостояние людей росло очень быстро, и этого противоречия будто бы и не было. А когда бум закончился, оно сразу всплыло опять. Сейчас все подавлено, конечно, по другим причинам, но мы о них еще поговорим. Это то, что касается Запада.
– Но это же сразу вызывает вопросы. Вы бурно наживались на результатах развала после войны, то есть это проходило за чей-то счет?
– Как раз тогда после войны огромная часть мира приходилась на долю западных колоний. И их жители очень надеялись обрести свободу. Ведь большая часть колоний участвовала в борьбе с нацизмом. И раз уж нацизм побежден при их участии и в послевоенном мире торжествует концепция прав человека, то предоставьте колониям независимость. Дайте нам свободу, если у вас тут такие декларации.
– А там поди сразу – «тихо, тихо»…
– И это было зафиксировано, и они это прекрасно помнят. Началась борьба за независимость, это 50–е, 60–е годы, время жесткой борьбы за независимость. Советский Союз тогда поддерживал многие колонии, и они победили, добились независимости. Кто-то считает и говорит, что западному миру стала невыгодна эксплуатация колоний, но это вряд ли.
– Я думаю, просто формат поменялся, то есть нельзя напрямую диктаторов назначать.
