Второй тур выборов сквозь призму социального конфликта
О прямой зависимости социальной напряженности и результатов первых/вторых туров выборов губернаторов рассуждает руководитель Центра урегулирования социальных конфликтов, председатель Коллегии медиаторов при Торгово-промышленной палате Московской области, эксперт Центра ПРИСП Олег Иванов.
Итоги второго тура выборов в Хабаровском крае и Владимирской области, равно как и признанное недействительным повторное голосование в Приморском крае, весьма симптоматичны с конфликтологической точки зрения.
Напомню, что основой отношений государства и гражданского общества является протоконфликт («изначальный», «спящий» конфликт, носящий постоянный характер), который обусловлен самой природой власти и который в любой момент времени потенциально может перерасти в один или несколько ситуативных социальных конфликтов.
В настоящее время напряженность в обществе достигла такого уровня, что любое относительно резонансное событие способно вызвать серьезный социальный конфликт. Этому способствует как общая политическая и экономическая ситуация (внешние санкции, рост цен и тарифов, ухудшение качества жизни), так и прямые действия правительства (пенсионная и налоговая реформы, «затягивание поясов» в целях выполнения «суперуказа» президента и т.д.).
Прошедшие выборы вновь показали, что между государством и гражданским обществом отсутствует нормальная коммуникация, которая способствовала бы выходу социальной напряженности через широкое обсуждение этих и других проблем. В этой связи социальный протест проявляется уже в явке на повторное голосование: так, во втором туре выборов в Хабаровском крае она почти на четверть превысила явку 9 сентября (47% против 36%), во Владимирской области – на 5% (38% против 33%). Как не трудно догадаться, новые голоса, как и голоса, отданные в первом туре за третьих кандидатов, во втором туре легли не на чашу весов «Единой России».
Так, в Хабаровском крае кандидат от ЛДПР Сергей Фургал одержал убедительную победу (70% против 28% за Вячеслава Шпорта; в первом туре оба набрали по 35%), во Владимирской области Владимир Сипягин (ЛДПР) также значительно опередил Светлану Орлову (57% против 37%; в первом туре он немного отстал от нее (31% против 36%)).
В Хакасии, где повторное голосование состоится 7 октября, действующий губернатор Виктор Зимин отказался от участия во втором туре. Таким образом, за высшую должность в республике будут бороться представитель КПРФ Валентин Коновалов (45% в первом туре) и кандидат от «Справедливой России» Андрей Филягин (11% голосов).
Также нет оснований полагать, что после скандала в Приморье Андрей Тарасенко (в случае его повторного выдвижения) выиграет выборы у Андрея Ищенко (КПРФ). Таким образом, как минимум в трех, а скорее всего – во всех четырех регионах, в которых был назначен второй тур, кандидат «Единой России» не сможет занять губернаторское кресло.
Итоги второго тура выборов стали прямой реакцией населения на отсутствие каналов эффективной коммуникации между государством и гражданским обществом. Не тех PR-связей, которые устанавливаются властями исключительно с целью повышения медиарейтинга, а площадок, на которых происходит реальное обсуждение актуальных проблем населения. Не имея возможности довести до сведения властей свою позицию, люди обозначили ее на выборах, что выразилось в повышении явки протестного электората – это было особенно заметно во втором туре выборов в Хабаровском крае.
Для партии власти должно быть очевидно, что голосование носит явно протестный характер: люди голосуют не за каких-то кандидатов от ЛДПР или КПРФ, которых они толком не знают, а наоборот – против действующих губернаторов, от которых они устали и которые представляют «Единую России» – на фоне множества непопулярных действий представителей этой партии во всех эшелонах власти – не только на региональном, но и на федеральном уровне.
С другой стороны, некоторые политологи оценивают итоги второго тура выборов для ЕР едва ли не как катастрофу, грозящую дестабилизацией общественно-политической ситуации в стране. С такой позицией нельзя согласиться потому, что ЛДПР и КПРФ, как и «Справедливая Россия» – это системные партии, которые входят в зону влияния Кремля и которые не являются полностью самостоятельными игроками на политической арене. Да, расклад сил сейчас немного изменился, и Кремль будет вынужден больше считаться с интересами системной оппозиции, чем раньше, где-то пойдет ей на дополнительные уступки, но в целом «от перестановки слагаемых сумма не меняется».
Теперь, когда социальный конфликт достиг «точки кипения» и открыто выразился в недоверии власти в ряде регионов, «Единая Россия» на некоторое время уходит в тень, выставив на первый план согласованных кандидатов от системной оппозиции. Это позволит вновь дать населению новую надежду на лучшее и погасить народное недовольство в этих регионах.
К сожалению, ЕР – это замкнутая система, которая не имеет прямой связи с гражданским обществом, это партия чиновников. Общероссийский народный фронт, который ранее пытался стать таким связующим звеном, уже несколько лет малоактивен. Но это был проект Володина, который он создал, когда курировал внутреннюю политику в Администрации Президента. А его преемнику, Сергею Кириенко, ОНФ, по всей видимости, особо и не нужен.
Институт общественного контроля призван был стать основным механизмом выражения чаяний общества, обсуждения проблем, выработки компромиссных решений. Вместо этого мы видим, что необходимых площадок для этого очень немного, а реально работающих – единицы. Да, Общественная палата РФ эффективна, но региональные работают довольно слабо, а муниципальные палаты – это практически придаток органов местного самоуправления.
Вместе с тем, в период сложных реформ (а пенсионная реформа очень конфликтогенна), каналы эффективной коммуникации между властью и обществом просто необходимы, иначе после массовых протестных голосований может начаться следующий этап – народные волнения. Хорошо еще, что «арабская весна» и украинский «майдан», а также потрясения XX века в нашей стране выработали у нас жесткую антипатию к насильственным массовым выступлениям, однако это не значит, что власть должна продолжать испытывать общество на прочность, не считаясь с мнением людей.
