Пять доводов в защиту Шахназарова
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев – о судьбе украинских территорий и образе будущего для страны.
Режиссер Карен Шахназаров в ходе выступления в эфире одной из передач на телеканале «Россия 1» высказал мнение относительно урегулирования украинского кризиса. Он подчеркнул, что России не стоит присоединять к себе украинские территории. После разгрома ВСУ и ликвидации нынешнего националистического режима, как считает режиссер, необходимо возродить независимую Украину, гарантировав закрепление в ее конституции государственного статуса двух языков, широкие права регионов и нейтральный статус.
«План Шахназарова» закономерно вызвал шквал критики с правого фланга российского политикума. Однако назвать рациональными доводы его противников крайне сложно.
Во-первых, сразу вспоминается, что у России уже имелся опыт «глубокой интеграции» и «русификации» Украины. Итоги «проекта Малороссия» всем хорошо известны. Отрицание существования самой украинской нации и ее языка в итоге породили «Старую громаду», «Братство тарасовцев», «Украинскую народную партию» и «10 заповедей Михновского». Которые, напомним, содержали следующие перлы: «Все люди — твои братья, но москали, ляхи, венгры, румыны и евреи — это враги нашего народа, пока они господствуют над нами и обирают нас. …Украина — для украинцев! Итак, выгони отовсюду с Украины чужаков-угнетателей. …Всегда и везде используй украинский язык. Пускай ни жена твоя, ни дети твои не оскверняют твой дом языком чужаков-угнетателей. …Не бери себе жену из чужаков, поскольку твои дети будут тебе врагами, не дружи с врагами нашего народа…»
Все это – итоги политики последних Романовых в отношении интеграции «Малороссии». При этом сам Михновский, Гринченко, Драгоманов, Липа, Грушевский – все были уроженцами Российской империи, а не подосланными из Галиции «агентами австрияков». Гетман Скоропадский был выпускником Пажеского корпуса и генерал-лейтенантом императорской армии, но это не помешало ему в итоге принять активнейшее участие в развале «единой и неделимой». О которой он вспомнил только после Компьенского перемирия: по странному стечению обстоятельств, до поражения Германии гетман не особо рвался участвовать в строительстве Всероссийской федерации.
Во-вторых, необходимо предложить украинцам внятный и привлекательный образ будущего. Что мы можем презентовать им, чтобы мотивировать к вступлению в состав России?
У нас были основы для интеграции в виде общей массовой культуры и памяти о Победе. Но образ последней был подвергнут в самой России столь масштабной деконструкции за последние десятилетия, что эффективность использования этого ресурса вызывает серьезные сомнения, по крайней мере – в случае Центральной и Западной Украины. В части «мягкой силы» все тоже очень плохо. (Мягкая сила в данном случае трактуется в соответствии с классическим подходом Джозефа Ная – как способность изменять поведение акторов политического процесса за счет собственной притягательности, формируемой наличием привлекательного имиджа, определенной культурной политикой и воздействием на информационную и образовательную сферу). Если какая-то культура и объединяет молодежь России и Украины, то совершенно точно не российская: Netflix, HBO, Disney и аниме создали куда больше точек соприкосновения для подростков двух стран, чем чиновники и творцы из РФ.
В-третьих, предлагаю вспомнить, что украинцы уже 31 год проживают в независимом государстве. И их идентичность выстраивалась на основе агрессивного национализма и образе «врага с Востока». Если кто-либо полагает, что это можно выбить из голов миллионов украинцев силой, то ему стоит приготовиться к нескольким десятилетиям терактов, диверсий, налетов и прочих прелестей «неспокойной окраины». Весьма удивляет, что после тяжелых сражений в марте – апреле 2022 г. среди россиян до сих пор находятся люди, отрицающие широкое проникновение идей «украинства» в сознание жителей «незалежной». На этом фоне призывы к расчленению или ликвидации Украины равнозначны работе на пропаганду официального Киева.
В-четвертых, планы расчленения Украины или ее ликвидации (равно как и призывы обратить ее города в радиоактивный пепел) мало способствуют росту готовности солдат ВСУ к отступлению или сдаче в плен. Напротив, они скорее подтверждают тезисы украинских пропагандистов и мотивируют войска к сопротивлению. Откроем страшный секрет: планы отъема территорий или поглощения твоей родины соседним государством в принципе мало кому приятны.
Наконец, нужно учесть, что поглощение Украины более чем серьезно затруднит возможность урегулирования отношений с Европой. Которая традиционно является нашим основным торговым партнером. Восстановив украинскую государственность, Москва существенно усилит позиции «русофильской партии» внутри ЕС и поставит под сомнение целесообразность дальнейших вложений в проект «украинского бастиона на пути московских варваров».
Правильность позиции Шахназарова по урегулированию украинского кризиса подтверждает и исторический опыт, и элементарный здравый смысл. Разумной альтернативы ей просто не существует. Действуя иным образом, Россия попросту получит новое «Царство Польское» - вечно бунтующий регион, жители которого будут готовы встать под знамена любого врага Москвы. Невозможно «пересобрать» и «перепрошить» украинскую нацию, лишив ее государственности. Потому что тем самым мы лишь подтвердим самую черную ложь украинских националистов. Если власти России действительно желают избавиться от наследников Петлюры, Бандеры и Шухевича, то им нужно всерьез и надолго заняться культурной и экономической интеграцией Украины. Конечно, для этого придется забыть о старом-добром «освоении средств». Но когда-то же надо начинать реально работать на данном направлении?
Вопросы без ответа
В то же время Карен Шахназаров оставляет без ответа целый ряд принципиально важных вопросов. Как будет решён вопрос о независимости и границах республик Донбасса при перестройке украинской государственности? И как будет решена проблема Западной Украины - региона, традиционно выступающего в качестве оплота и ретранслятора радикального национализма?
Вполне очевидно, что за последние 8 лет жители Донбасса и остальной территории «довоенной Украины» разучились видеть в холм сапиенс по другую сторону фронта «своих». Этому способствовали не только боевые действия и ослабление экономических связей, но и информационная война. Не только творцы массовой культуры, но и рядовые пользователи в соцсетях успешно справились с задачей дегуманизации противника. Помимо того, есть опасения, что в случае воссоединения Донбасса и Украины даже на федеративных основах сохраниться прямая вражда между бывшими «сепарами» и условными «киборгами». Принцип «никто не забыт и ничто не забыто» имеет и оборотную, весьма темную сторону. На этом фоне любые диспропорции в распределении власти и ресурсов будут закономерно провоцировать реанимацию давней вражды. Несложно догадаться, что «бытовые ксенофобы» в/на Украине наверняка будут возлагать ответственность за ущерб, полученный в ходе СВО, на жителей «Лугандонии» (ведь Россия мотивировала свои действия в том числе необходимостью защитить народ республик Донбасса). Силовые органы послевоенной Украины, весьма вероятно, будут комплектоваться во многом за счет ветеранов ВСУ. А у представителей гражданского населения наверняка найдутся родственники, убитые или раненные на фронте, либо ставшие беженцами в результате боевых действий. Вполне понятно, какие перспективы это будет сулить жителям Донбасса, рискнувшим пересечь административные границы республик в случае воссоединения с «незалежной».
В то же время отсутствие ДНР и ЛНР в составе Украины резко изменит баланс сил в пользу антироссийски настроенных групп населения. Последнее закономерно заставляет нас обратиться к вопросу о статусе Западной Украины. Этот регион остается главным рассадником радикального национализма в стране уже в течение полутора столетий (как шутил когда-то сам комик Владимир Зеленский, в Галиции власть делят две партии – «Бей жидов и москалей» и «Бей москалей и жидов»). Он слабо связан с Россией и прочей территорией Украины как экономически, так и культурно, и больше тяготеет к Польше (несмотря на лютую «любовь» местных ультраправых к полякам). При этом просто «отрезать» его от остальной Украины не получится: он, наверняка, превратиться в одну большую опорную базу для проведения диверсионных и террористических акций.
Поводом для дискуссий служит и вопрос о том, каким образом можно уничтожить образ России как врага, сформированный в сознании украинцев как официальной пропагандой, так и зараженными радикальным национализмом лидерами общественного мнения. Нельзя забывать и о том, что Украина обрела суверенитет еще более 30 лет назад, и все это время идентичность ее жителей выстраивалась на основе если не ненависти к «врагу с Востока», то жесткого противопоставления жителей «незалежной» россиянам. При этом Россия почти не использовала (по крайней мере, на официальном уровне) свой потенциал мягкой силы на Украине. Напомним, мягкая сила – это не готовность сотрудничать с тобой отдельных представителей элит или условно наличие условно «пророссийских» организаций. Мягкая сила – это способность изменять поведение акторов политического процесса за счет собственной притягательности, формируемой наличием привлекательного имиджа, определенной культурной политикой и воздействием на информационную и образовательную сферу.
Сейчас этот ресурс почти не эксплуатируется. И это даже не вызывает удивления. Следует с сожалением констатировать: среди представителей политического руководства у нас нет людей, которые обладали бы базовыми представлениями о сущности мягкой силы, символической политики, политики памяти и политики идентичности. В противном случае мы не можем объяснить рационально объяснить конъюнктурность, непоследовательность и бессистемность действий государства в этих сферах.
В итоге мы сталкиваемся с перспективой получить в лице «обновленной Украины» соседа с камнем за пазухой. Соответственно, «план Шахназарова» задает верные стратегические приоритеты. Однако в нем имеются серьезные пробелы, которые жизненно необходимо восполнить.
