Алена Жарко. "Продовольственные" меры
7 августа вступили в силу защитные санкции России, уже названные «продовольственными». Эти санкции в равной степени можно считать холодным душем для стран, под них попавших, и также реальным и редким шансом для отечественных производителей. Сами по себе продовольственные санкции являются не только защитными и стимулирующими мерами, но и вершиной айсберга подлинных санкций. Учитывая последние тенденции на политическом поле, существует высокая доля вероятности, что новые контракты на поставки продовольствия будут заключаться уже не в американских долларах, а в государственных валютах (что уже находит свое подтверждение в последних договоренностях с Китаем). Именно поэтому принятые Россией меры Госдепартамент США и назвал угрозой собственной безопасности, но озвучить конкретные причины этой угрозы – значит заранее подорвать доверие к собственной валюте и ускорить процесс.
Стоит также понимать, что эмбарго на год, по факту, является перераспределением рынка на длительный период времени. Прежде всего, это связано с психологией наших торговых компаний – они отличаются консерватизмом и не любят менять проверенных поставщиков, когда разница в цене не измеряется десятками процентов. Соответственно, в последующем западные компании могут столкнуться с той же проблемой, с которой до этого сталкивались наши фермеры – сложность захода на уже устоявшийся рынок, сомнительная гибкость ретейлеров, проблемы с убеждением в конкурентных преимуществах товаров плюс изменение пристрастий потребителя. Скорее всего, для стран, попавших в список «ответных мер» через год рынок будет потерян на 80-90%, и на длительное время. Частично благодаря импортозамещению, частично – долгосрочным контрактам, которые будут стараться заключить партнеры из Латинской Америки и Азии.
Рынок мясных и рыбных товаров. Невосполнимых потерь не предвидится.
Лучше всего обстоят дела с мясом птицы. Доля импорта в этом сегменте в 2013 году составляла 12-13% (примерно 445 тыс. тонн), из которых уже к концу 2014 мы можем перекрыть собственными силами почти половину (именно столько сейчас занимает доля импорта замороженной птицы из США). Оставшийся объем в полной мере могут обеспечить наши партнеры.
Общий же тоннаж импорта мясных продуктов с 2012 по 2013 снизился на 10,5%, к концу этого года он мог снизиться еще на 10-15% и без введения каких-либо мер.
Источник: meatinfo.ru
Несмотря на некоторое снижение доли импорта мяса в целом, процент остается достаточно высоким. К примеру, на говядину приходится чуть менее 30% потребляемого продукта. Из которых менее 10% поставляется из стран, попавших в санкционный список, что является достаточно серьезной величиной. Уменьшения доли импорта в этом секторе в ближайшее время ожидать не приходится, так как окупаемость производства мяса крупного рогатого скота считается самой длительной, а существующая программа поддержки рассчитана на 2013-2020 гг. При этом, другие страны-импортеры уже выразили готовность восполнить нехватку своими товарами.
Со свининой дело обстоит немного лучше, несмотря на трудности, вызванные вступлением в ВТО. Процент импорта в данном сегменте составляет 18%, и постоянно сокращается (в 2013 году – на 15%). При этом, стоит обратить внимание на количество живых животных, ввезенных в страну для обеспечения увеличения поголовья.
Источник: meatinfo.ru
Безусловно, уменьшение необходимости в поставках живых животных и другие данные, не отменяет того факта, что пока наши производители не могут обеспечить страну мясными изделиями на 100%, но в любом случае, доля импорта будет значительно снижена – по разным оценкам до 7-10%. Восполнить недостающее смогут как страны ТС, так и другие наши партнеры.
О постепенном замещении всего рынка отечественными продуктами говорит также и общий тоннаж живых животных, необходимых для развития отрасли. Здесь снижение ввоза намного более существенное, и говорит о том, что уже в ближайшие 10 лет мы можем не только сократить долю импорта, но и вполне вероятно, выйти на положительный баланс.
Источник: meatinfo.ru
Что касается прогноза потенциальных потерь производителей из стран, попавших в санционный список, то судя по динамике рынка, этот показатель по мясным продуктам по самым скромным прогнозам может доходить до $750 -780 млн.
По данным Федеральной Таможенной Службы
Фрукты и овощи. Катастрофический удар по экономике стран-поставщиков
К сожалению, с фруктами и овощами ситуация у нас на данный момент совсем не радужная. По разным данным, доля импорта овощей у нас составляет 30-40%, а фруктов – вплоть до 70%. Собственные садоводства, конечно, увеличивают объемы, но также увеличивается и потребление. Соответственно, на сегодняшний день отечественные фермеры или просто не справляются, или не могут полноценно выйти на рынок.
В 2013 отмечался рост импорта овощей на 8% относительно тех же периодов 2012 года, в начале 2014 года рост усилился, и уже доходил до 19%. При этом, в первом полугодии мы закупаем вдвое больше овощей, чем во втором. Это, безусловно, объясняется сезонностью урожая. При тех же темпах, что были до санкций – к концу года рост бы составил примерно 20,5%. Хотя что касается цены, то стоимость по таможенным накладным увеличилась бы на те же 8-10%, что и предыдущие периоды.
Крупнейшими импортерами овощей в 2013 году были: Турция (15% от общего количества ввезенных овощей), Китай (14,2%), Польша (10,1%), Нидерланды (9,2%), Израиль (8,4%), Египет (6%), Испания (5,2%), Беларусь (4,5%), Азербайджан (4%), Украина (3,9%). Соответственно, примерно четверть всего импорта овощей (больше 700 тыс. тонн) необходимо будет заменить, не считая 20% ожидаемого роста.
Что касается фруктов, то в прошлом году был прирост импорта в 5-6%, но динамика этого года говорит о том, что к концу года ситуация была бы близка к 2012. Таким образом, для анализа имеет смысл отталкиваться именно от этих цифр. Что интересно, была тенденция на увеличение количества поставляемых фруктов из Польши и уменьшение из Турции. Интересно так же, что цены были снижены.
Крупнейшими импортерами фруктов в 2013 году были: Эквадор (20,2%), Польша (12,9%), Турция (11,5%), Китай (5,3%), Испания (4,1%), Египет (4%), Марокко (3,9%), Молдова (3,8%), Южная Африка (3,8%). Под эмбарго попали 17% всего импорта, что составляет 1 080 тыс. тонн (на 2013), минус 5-6%.
Помочь в возмещении импорта уже готовы Китай, Таджикистан, Турция, Аргентина, Беларусь и другие. Кроме того, частичное восполнение ассортимента готовы обеспечить отечественные производители. Так что, ни овощи, ни фрукты с прилавков в обозримом будущем не пропадут.
Другое дело, что для фермеров стран-импортеров защитные меры, объявленные 7 августа, стали серьезной проблемой. Речь тут даже не о том, что искать другого производителя всегда проще, чем рынок сбыта (особенно, когда речь идет о скоропортящихся продуктах). Речь о сопутствующем ущербе, т.к. существуют еще логистические компании, заточенные на сотрудничество между Россией и ЕС. Если отечественные компании будут вынуждены пересматривать рынок (или рисковать потерять свое место), то европейские компании сейчас поставлены в очень тяжелое положение.
Общая картина для ЕС
Согласно исследованию портала Statista.com, более всего от введенных защитных мер прямо пострадают Польша, Норвегия, Нидерланды, Испания, США, Германия, Дания, Франция, Канада и Финляндия. И надо понимать, что защитные меры, введенные Россией касаются, в большинстве своем, скоропортящихся продуктов. Отсутствие возможности их реализации или обработки приведет к увеличению долговой нагрузки на производителя.
Источник: Statista.com
Наряду с санкциями, введенными ЕС и США, а также косвенным ущербом, о котором на примере с логистическими компаниями говорилось выше, взаимные удары подобными мерами могут серьезно повредить не только общему уровню ВВП практически всех стран Евросоюза по отдельности, но и нарушить тонкий баланс, существующий в ЕС в целом. Подобное мы уже наблюдали во время банковского кризиса 2008, и выйти из плачевного положения получилось только объединившись и приняв взаимные меры, в т.ч. при помощи России. Сейчас же ситуация обратная – нарушается существующий торговый баланс между странами в основополагающих сферах (сельское хозяйство, вооружение, добыча ресурсов и т.п.), что в недалекой перспективе может привести к коллапсу экономики в отдельных странах Евросоюза, и к ухудшению ситуации в целом в ЕС. Что касается США и Великобритании – напрямую эти страны затронет далеко не сразу, но косвенный ущерб скажется. Покупательская способность зависит от всех видов торговых отношений, а не только от экспорта/импорта одежды или автомобилей. И соответственно, вопрос – а стоит ли предпринимать те меры, которые губительны для экономики собственной страны? При отсутствии-то доказательств тезисов представителей США. В том же 2008 США решали экономические проблемы не совместно со всеми, а только лишь внутри страны. В то время, как Европа координировала усилия.
Существующие риски для России
Несмотря на всеобщее воодушевление и сравнительно (с началом 2000х) приятные процентные соотношения, все еще сохраняется риск повышения цен, который может материализоваться в случае, если кто-либо из участников рынка захочет перестраховаться или банально воспользоваться ситуацией. С подобным эффектом мы сталкивались во время кризиса 2008 – на него списывали не только объективные факты экономического спада, но и личные неудачи, некомпетентность и опасения.
Впрочем, что касается повышения цен на продукты, здесь стоит упомянуть несколько дополнительных фактов:
1. Введение ограничительных мер попадает на ежегодное снижение цен на продукты (речь, прежде всего, об оптовых закупках). Это должно помочь сохранить спокойствие на рынке.
2. Продуктовая инфляция (иначе – повышение цен) уже состоялась, как видно на диаграмме ниже. Это вызвано с одной стороны ростом валют, в которых производятся взаимные расчеты (евро, американский доллар), а с другой стороны, судя по всему, имело место намеренного завышения цен на ряд продуктов поставщиками из ЕС, США, Канады и Австралии.
Как бы развивалась ситуация дальше и каких бы значений достигла продуктовая инфляция через несколько месяцев – неизвестно. Но коснулось бы это не только деликатесных продуктов, которые имеют хождение, в основном, в крупных городах. Возвращаясь к вероятности расчетов в национальных валютах, можно предположить, что именно этот шаг может если не нивелировать сложившуюся ситуацию, то хотя бы замедлить рост инфляции.
Второй риск, который сохраняется – это кратковременное уменьшение ассортимента товаров на полках, так как компаниям, занятым в продовольственном секторе, потребуется время для поиска других поставщиков. В большинстве регионов этот период останется незамеченным, так как основная доля импорта приходится на Москву, Санкт-Петербург и Калининградскую область (по мясным продуктам). Тем не менее, по заверениям продовольственных компаний, существующие запасы на складах рассчитаны на несколько месяцев. Этого времени вполне должно хватить на весь процесс замещения.
Третья проблема связана с отечественными фермерскими хозяйствами. Да, у них появились возможности, но насколько они готовы ими воспользоваться и насколько смогут конкурировать с азиатскими, латиноамериканскими и африканскими товарами? Есть ли шанс у небольших фермерских хозяйств самостоятельно (без перекупщиков) выйти на крупных заказчиков? В случае, если смогут при помощи объединений или ассоциаций (не обязательно такой крупной, как АККОР) объединиться и создать условия для работы с крупным бизнесом (поиск клиентов, поддержка имиджа, логистика, работа с ритейлерами) – безусловно, поднимут хозяйства на новый уровень. Примеры такого подхода уже прослеживаются: организация «Опора России», порталы прямых оптовых продаж, региональные ассоциации фермеров. Если же фермеры просто будут ждать, когда им поможет государство или крупный бизнес сам придет – через несколько месяцев будут жаловаться, что снова нельзя зайти на рынок, но уже из-за латиноамериканских и азиатских товаров.
Четвертый серьезный вопрос: готовы ли ритейлеры принимать существенное участие в этом процессе или они предпочтут использовать устоявшиеся в глазах потребителя торговые марки с определенной политикой сбыта? Ведь именно от них зависит, дойдет ли товар до потребителя. Именно они могут «завернуть» продукцию из-за недостаточно звучного названия или недостаточно красивой упаковки, или недостаточно длительного срока хранения. Безусловно, от привлекательности и возможности длительного хранения зависит жизнеспособность каждого ритейлера в отдельности, но именно ритейлер лучше других может выдать действенные рекомендации и помочь. Ритейлер, по сути, никто иной, как продюсер той или иной торговой марки. И пока сознание этой проблемы не будет воспринято на должном уровне, вопрос влияния импорта на жизнь россиян будет стоять остро.
Еще один вопрос, и, пожалуй, самый существенный, связан с тем, что несмотря на позитивный рост показателей по импортозамещению (в процентах), отечественные производители все еще зависят от импортируемого сырья, которое тоже частично оказалось под запретом. В долгосрочной перспективе при длительных и постепенных ограничениях этот вопрос не был бы столь критичным, но на данный момент речь идет о годовом сроке, что по меркам сельскохозяйственной отрасли является скорее стрессом, чем решением проблем. Разумеется, этот вопрос тоже можно решить – как снятием ограничения на определенные виды сырья (при соблюдении жестких квот и санитарных норм), которые пока необходимы нашему производителю, так и заменой на аналоги из стран, не попавших под эмбарго, при сохранении ценовой политики, как минимум.
Есть еще одна проблема, которая на общем фоне не столь заметна, и связана она с уже предоплаченными заказами, которые находились в пути в момент вступления в силу защитных мер. Компании, с такими «зависшими» заказами постараются поднять цены, чтобы возместить объективный ущерб. Очевидно, в данных конкретных случаях имело бы смысл позволить завершить уже проплаченные сделки, чтобы оградить как выше названные компании (от убытков), так и конечного потребителя (от роста цены).
Вместо послесловия
Без продуктов отечественные магазины не останутся – не так высок процент импорта из попавших под эмбарго стран, чтобы его нельзя было восполнить. Вполне вероятно и действительное мощное развитие отечественной сельскохозяйственной отрасли, ускорение импортозамещения и появление на рынке новых игроков, новых торговых марок и действительно вкусных и полезных продуктов «без ГМО». От того, как будут решаться поставленные вопросы, связанные с определенным риском, будет зависеть ответ на вопрос – «Во благо ли нам эти защитные меры?» или мы рискуем заменить один импорт другим, в целом ничего не меняя. Необходимы дальнейшие взвешенные шаги для создания правильной почвы для развития отечественного сельского хозяйства. И эти шаги должны быть сделаны каждым участником рынка.
