От сексуальных до политических революций
Журналист, политолог, эксперт Центра ПРИСП Антон Крылов задается вопросом о том, когда состоится следующая сексуальная революция и ищет взаимосвязи между революциями политическими и сексреволюциями.
В издании The Village была опубликована статья девушки, которая на протяжении девяти месяцев (сложно сказать, почему был выбран аналогичный беременности срок) занималась с мужчинами одноразовым сексом. Ей повезло – несмотря на то, что при оральном сексе авторка (тут этот феминитив однозначно уместен) не предохранялась, она ничем не заразилась. Маньяков ей тоже не попалось, все элементы садо-мазо были конвенциональными, в общем, эксперимент признан удачным.
Не вполне понятна, так сказать, глубинная идея и внутренний смысл текста. Показать, что секс в Москве есть? Так это общеизвестно: с 1147 года москвичи не перестают плодиться и размножаться. Продемонстрировать собственную открытость и широту сознания? Да в Москве и большинстве других европейских и многих азиатских городах женщин с подобной широтой сознания множество. Просто подавляющее большинство не видят смысла в чрезмерном афишировании своей богатой сексуальной жизни.
Кроме того, в подобных текстах нет никакой «новой откровенности». В них вообще очень мало новизны. В 90-е нечто подобное регулярно публиковали как не дожившие до наших дней таблоиды вроде «СПИД-инфо» и «Мегаполис-экспресса», так и ныне здравствующие «Московский комсомолец» и «Комсомольская правда». Молодые и продвинутые журналистки писали о сексе со всей комсомольской прямотой – и нельзя сказать, что это кого-то сильно шокировало.
Впрочем, учитывая, что с тех пор прошло как раз чуть больше 20 лет, поколение сменилось и время для «откровений» снова настало. Ведь, как известно, каждое новое поколение уверено, что секс изобрело именно оно, а старшее поколение если и занималось «этим», то в темноте, под одеялом, в миссионерской позиции и ровно столько раз, сколько у них детей.
Хотя, как показывают социологические исследования в разных странах, нынешняя молодежь в массе своей в принципе меньше интересуется сексом, чем поколение их родителей, то есть те, кому плюс-минус сорок. И этому тоже есть объяснение – маятник общественной морали при нормальном развитии общества качается туда-сюда от всеобщего разврата и сексуальной революции в сторону скреп, ханжества и непонимания, зачем вообще уделять такое внимание этим нелепым телодвижениям.
Именно поэтому администрация «Фейсбука» и Государственная дума Российской Федерации действуют практически синхронно, запрещая беседы на сексуальные темы и гей-пропаганду среди несовершеннолетних.
Более того. Западная массовая культура становится все более и более сдержанной – чего стоят те же запреты на женские соски в подавляющем большинстве американских социальных сетей, а также резкое снижение рейтингов фильмов, если в них есть хотя бы минимальная «обнаженка».
Казалось бы, после сексуальной революции 60-х годов тотальный топлес и свободный секс должны были стать неотъемлемой частью западной культуры, ан нет. Все фукуямы ошиблись, никакого конца истории в половой сфере не случилось, как и во всех прочих.
В связи с этим возникает вопрос – когда же состоится следующая сексуальная революция? Вопрос абсолютно не праздный.
Все политические революции XX века сопровождались сексуальными. В России после Октября 1917-го всерьез говорили про «общность жен» и про то, что «заняться сексом должно быть так же легко, как выпить стакан воды». В 30-е годы маятник качнулся обратно, к моральному кодексу строителя коммунизма, и, поскольку советское общество развивалось не по естественным, а по навязанным Коммунистической партией правилам, в позиции «секса нет» он завис довольно надолго, до конца 80-х годов.
На Западе 60-е годы ознаменовались вышеупомянутой сексуальной революцией, которая сопровождалась не только расцветом рок-н-ролла и изобретением новых наркотиков, но и серьезными политическими выступлениями, появлением террористических организаций, а также окончательным крушением колониальной системы.
Соответственно, в России следующий всплеск свободного секса совпал с крушением Советского Союза – тоже по большому счету революцией, пусть и без участия широких народных масс.
Сейчас на Западе тоже происходит вялотекущая революция – ее называют «популистской», но дело не в популизме тех, за кого голосуют все больше и больше жителей Италии, Франции, Австрии, ну и так далее. Дело в том, что широким массам надоели самовоспроизводящиеся элиты, которые живут в своем глобалистском мирке.
В результате технологии, которые мы привыкли видеть в арабских странах или в постсоветских республиках, применяются в Париже, а английские газеты становятся до степени смешения похожи на украинские.
Искусственность и инспирированность извне как «арабской весны», так и «цветных» революций в странах Восточной Европы подтверждает именно это – полное отсутствие сексуального компонента. Самым эротичным моментом евромайдана был плакат «Я девочка. Я хочу кружевные трусики и в Евросоюз». С тех пор у гораздо меньшего количества украинских девушек есть деньги на качественные трусики, зато в Евросоюз они могут поехать без визы.
Но ни о какой сексуальной революции в связи с евромайданом говорить не приходится – значит, никакая это и не революция. Украинские девушки всегда вели себя более свободно, чем их северные ровесницы (хоть это во многом стереотип), и после 2014 года в их поведении ничего не поменялось ни в сторону большей, ни в сторону меньшей сексуальной открытости.
Политической революции не бывает без сексуальной, а сексуальная всегда сопровождается политическими выступлениями. Поэтому «Фейсбук» запрещает разговоры о сексе, «Инстаграм» банит за соски. Поможет ли это снизить опасную для государств политическую активность, сказать сложно. Возможно, это попытка поменять местами причины и следствия. Но, как говорится, «что смогли – сделали».
Что ж, посмотрим, поможет ли.
Ранее опубликовано на: https://vz.ru/opinions/2019/1/9/958516.html
