Проблема не в диссертациях, или О кадрах для науки
Представители Российской книжной палаты опубликовали доклад по итогам 2023 года. Согласно указанным в нем данным, количество переданных в 2023 году в Российскую государственную библиотеку защищенных диссертаций и их авторефератов за год сократилось на 22%. Последнее стало поводом для начала очередного витка дискуссии относительно итогов реформы аспирантуры в 2012 году. Так, в рамках комментариев для издания РБК представители вузов связали падение числа защит диссертаций с тем, что пореформенная аспирантура оказалась ориентирована не на исследовательскую работу, а на дополнительное обучение.
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев прокомментировал причины сокращения числа защит диссертаций и выделил реальные проблемы в кадровом обеспечении российской науки.
Существенное сокращение числа диссертаций не вызывает удивления, это – секрет Полишинеля. Согласно базе данных ВАК, в 2016 г. было размещено 13189 объявлений о защитах, в 2017 г. – 11043, в 2018 г. – 10090, в 2019 г. – 9011, в коронавирусном 2020 г. – 5992, в 2021 г. – 7384, в 2022 г. – 8398, в 2023 – 6005. Таким образом, количество объявлений о защитах за эти семь лет уменьшилось почти в два раза. В рамках данного периода оно росло только в 2021 – 2022 гг. в рамках компенсации падения за время карантикул. В прочие годы масштабы сокращения этого показателя менялись в пределах от 8,6% до 33,5%. Среднее значение ежегодного уменьшения числа объявлений о защитах составляет 8,6%.
Долгое эхо «даниловщины»
И это не должно удивлять. Все, кто погружен в тему, прекрасно помнят о том, что еще в феврале 2014 г. заместитель министра образования и науки РФ Людмила Огородова докладывала на пленуме ВАК об успешном сокращении числа диссертационных советов на 23% по сравнению с 2013 г. и намерении ведомства в дальнейшем придерживаться этого курса. Тогда, напомним, было заявлено о намерении сократить число советов по ряду специальностей более чем в два раза. Вряд ли кто-то забыл и о заявлении председателя ВАК Владимира Филиппова на октябрьском пленуме комиссии в 2014 г., когда было заявлено о планах закрыть треть всех действующих диссоветов и ужесточить требования к работе оставшихся и созданию новых. Тогда же было заявлено об уже состоявшемся закрытии 325 диссоветов, действовавших в том числе в Российской академии наук, МГУ и РУДН.
«Андрияновгейт» и в целом скандал вокруг «даниловского совета» в МПГУ задали вполне четкий вектор развития государственной политики в области подготовки научных кадров в аспирантуре и докторантуре. С января 2014 г. резко ужесточили требования к защитам диссертаций, в особенности – докторских, за чем последовал «вертикальный взлет» требований к структуре диссоветов и научному бэкграунду их членов.
Во второй половине 2010-х гг. ВАК все-таки перешел от тактики «коврового бомбометания» к точечным ударам и количество закрытых или «приостановленных» советов (либо отказов в восстановлении уже закрытых организаций) измерялось уже десятками, и чаще всего эти потери компенсировались созданием новых структур. Однако память об «опричнине» прежних лет продолжала жить в сохранившихся советах и организациях, на базе которых они были развернуты.
В лабиринтах аспирантуры
Исходя из принципа «как бы не стало хуже», обладатели степеней и должностей начали гораздо осторожнее относиться к вопросу о рекомендации диссертаций к защите. В результате один и тот же текст (в особенности, если речь шла о кандидатских диссертациях), мог переделываться по многу раз в течение нескольких лет.
В некоторых случаях это объяснялось реальными огрехами в исследованиях, иногда – концептуальными расхождениями во взглядах на проблему или методологию исследования между автором и рецензентами (или даже разницей в их политических пристрастиях либо извечным противостоянием «теоретиков и практиков»), местами влияли на судьбу аспирантов и докторантов и непростые отношения между научными руководителями/консультантами и их коллегами.
На это налагались и еще более традиционные проблемы. В большинстве российских вузов аспирантские стипендии по своему размеру заметно уступают милостыне, в то время как сами авторы диссертаций уже относятся к возрастной группе, для представителей которой дальнейшее пребывание на шее у родителей уже становится неприемлемым. Внутри вузов все преподавательские ставки давно поделены, и в лучшем случае аспирант может рассчитывать лишь на небольшую часть учебных часов. При этом сам размер ставки преподавателя даже в ведущих вузах оставляет желать лучшего: доцент МГУ (если он будет следовать призывам руководства «не позорить» вуз совместительством) может получать всего 40 тыс. в месяц. В итоге большинство аспирантов активно работают вне вузов, в результате чего учеба и работа над диссертацией вытесняются на периферию их жизни. Последствия этого весьма плачевны: многие аспиранты либо пишут главы и параграфы в «судорожном» режиме за несколько дней до сдачи (если вообще успевают их писать), либо заказывают подготовку текста «сторонним специалистам». При этом нередко обладатели «купленного исследования» оказываются в более выигрышном положении, поскольку зачастую их более самостоятельные «коллеги по цеху» берутся за подготовку самой диссертации только на последнем году обучения (проявляя до этого чудеса интеллектуальной эквилибристики при сдаче промежуточной отчетности).
И нужно отдельно отметить принципиальный момент: за время обучения в аспирантуре большинство людей теряют всякий интерес к науке. Причин для этого множество. Например, кафедра или научный руководитель могут навязать аспиранту неинтересную для него тему, либо принципиально иной взгляд на исследуемый предмет. Также часто встречаются ситуации, когда аспирант-практик сталкивается с тем, что его работу начинают оценивать с точки зрения теории, которая, как ему прекрасно известно, не имеет отношения к реальности. Причина охлаждения к науке может быть и более прозаической: появление хорошо оплачиваемой работы, брак, появление детей, общение с уже состоявшимися в жизни однокурсниками – все это может легко демотивировать молодого ученого на фоне безденежья и смутных перспектив в мире науки.
Принимаем больше, выпускаем меньше
Несмотря на все это, спрос на обучение в аспирантуре не падает (во многом потому, что поступающие смутно представляют, что ожидает их в будущем), а напротив, растет. И по причине этого в России сложилась ситуация, при которой количество выпускаемых аспирантов вплоть до 2020 года (статистика за последующие годы отсутствует в открытом доступе) увеличивалось, а доля выпускников с защищенными диссертациями сокращалась.
По данным Росстата за 2017–2020 гг. (сведения за более поздний период еще не опубликованы) почти на 212% выросли масштабы выпуска из аспирантуры специалистов в области естественных, технических, медицинских и сельскохозяйственных наук в 2017 – 2020 гг. В рамках пяти специальностей количество выпущенных аспирантов увеличилось более чем на 1000%. Так, в 2017 г. по специальности «Информационная безопасность» выпустили только трех аспирантов, а в 2020 г. их количество выросло до 45. В случае специальности «Прикладная геология, горное дело, нефтегазовое дело и геодезия» количество выпущенных аспирантов выросло с 15 до 167.
Однако мы наблюдаем сокращение или отсутствие позитивной динамики по таким направлениям подготовки аспирантов, как «Оружие и системы вооружения», «Аэронавигация и эксплуатация авиационной и ракетно-космической техники» и «Нанотехнологии и наноматериалы». Особенно показательно то, что в 2020 г. по ним не было выпущено ни одного аспиранта.
В то же время 2017–2020 гг. средний показатель выпуска из аспирантуры с защитой диссертации упал с 15,7% до 10,4%. Наиболее масштабно он сократился в случае таких специальностей, как «Управление в технических системах» (на 37,8%), «Техника и технологии строительства» (на 18,8%), «Прикладная геология, горное дело, нефтегазовое дело и геодезия» (17,8%), «Физика и астрономия» (на 17,7%), «Химия» (на 17,1%), «Компьютерные и информационные науки» (на 14,5%), «Химические технологии» (на 14,3%).
В рамках такого направления подготовки, как «Фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии», в 2017 г. было выпущено с защитой диссертации более 40% аспирантов. В последующие годы показатель колебался в пределах от 16,8% до 18,3%. В случае специальности «Прикладная геология, горное дело, нефтегазовое дело и геодезия» показатель в 2017 г. составлял 40%, в 2018 г. упал до 27,7% и затем продолжил последовательно снижаться.
При этом нужно понимать, что даже успешно защитившие диссертацию люди (в первую очередь, конечно же, речь идет о кандидатах наук) в массе своей покидают сферу исследований и если и занимаются в дальнейшем какими-либо изысканиями, то исключительно в режиме «для души».
Однако отнюдь не это, как, впрочем, и сокращение числа защищаемых диссертаций, должно беспокоить общественность. Поскольку проблемы с обеспечением российской науки кадрами действительно имеются.
Реальные потери
По данным Росстата, за период 2014–2021 гг. общая численность персонала, занятого научными исследованиями и разработками, упала на 9,5%. Причем, устойчивый характер этот тренд приобрел в 2016 г., уже после введения санкций и запуска программ импортозамещения.
И нет, нас покинули не преимущественно гуманитарии – культурологи, философы и т.д.: в случае естественных, технических, медицинских, сельскохозяйственных наук количество исследовательского персонала «просело» на 11%.
Конкретно в области технических наук показатель уменьшился на 13,9%, в сфере медицинских наук – на 12%, в сельскохозяйственных дисциплинах – на 14,4%. Избежать ощутимого вымывания сотрудников удалось только в области естественных наук (масштабы сокращения корпуса исследователей составили всего 2,7%).
Если общее число исследователей в РФ в 2015–2021 гг. сократилось на 10,3%, то в среднем для естественных, технических и медицинских наук этот показатель равен 11%. Разница между величиной показателей не превышает величину погрешности, однако конкретно в случае технических, медицинских и в особенности сельскохозяйственных наук она достаточно велика (число их представителей сократилось на 13,9%, 12% и 14,4% соответственно). Фактически отсутствие значимого урона для корпуса исследователей, область чьих профессиональных интересов связана с обеспечением технологического суверенитета, обеспечивают лишь низкие темпы сокращения специалистов в области естественных наук (2,7% на протяжении 6 лет).
Число исследователей с ученой степенью сократилось на 12,5%, в сфере естественных, технических, медицинских, сельскохозяйственных наук – на 14,7%. (Илон Маск, что с лицом?). Конкретно в сфере естественных наук число «остепененных» исследователей уменьшилось на 10,8%, в области сельскохозяйственных наук – на 16,8%, в медицинских науках – на 18,9%, в технических - на 19,1%.
Не следует думать, что все это способствовало омоложению науки: доля молодых ученых со степенью менялась в 2015–2021 гг. в пределах от 42,9% до 44,3%.
Формально в большинстве случаев научный персонал покидал место работы «по собственному желанию»: именно эта формулировка фигурировала в приказах об увольнении 58-61% сотрудников. По официальным данным, в рамках сокращения штатов работы лишались 3–4% уволенных ежегодно.
Особенно тяжелым для российской науки стал период 2015-2019 гг. Тогда ежегодно количество научного персонала уменьшалось почти на 4%, а число вновь нанимаемых сотрудников сокращалось более чем на 5,5%.
