Чем Марьино – не место для митингов?
Власти Москвы отклонили заявки оппозиционеров, добивавшихся проведения 24 августа митингов на проспекте Сахарова и Поклонной горе. В качестве альтернативы мэрия предложила оппозиции провести протестную акцию в районе Марьино. Однако эта идея не нашла поддержки среди «независимых кандидатов».
Политолог, ведущий аналитик Фонда защиты национальных ценностей, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев продолжает следить за действиями столичной оппозиции.
Отказ оппозиции от проведения митинга в Марьино можно оценивать по-разному. Но вполне очевидно, что с утилитарной точки зрения это решение противоречит ее интересам. Потому что в данный момент логика развития протеста требует именно проведения частых массовых уличных акций. Однако реализовать эту задачу можно лишь в формате согласованных мероприятий.
Ограниченный функционал несогласованных акций
Несанкционированные акции, если рассматривать их чисто прагматически, представляют собой эффективный инструмент формирования антиобраза власти. Последняя вынуждена использовать против участников протеста свой репрессивный аппарат. Который (об этом необходимо помнить) готовят не для борьбы с ненасильственным протестом, а для подавления массовых беспорядков. Действия оппозиционеров в ходе несанкционированных акций даже с большой натяжкой сложно расценить как полноценные массовые беспорядки. Достаточно сравнить события 27 июля и 3 августа с реальными беспорядками 9 июня 2002 г. Тогда толпа болельщиков за несколько часов разгромила витрины 36 магазинов и нанесла повреждения 107 автомобилям (6 машин было перевернуто и 7 сожжено). 49 человек были госпитализированы, из них 16 относились к числу правоохранителей. Для сравнения, 27 июля 2019 г., по сведениям ГУ МВД России по Москве, за медицинской помощью обратились только 12 граждан и 2 сотрудника Росгвардии. В 2002 г. сотрудникам милиции пришлось открыть предупредительную стрельбу в воздух, чтобы остановить погромы. Толпа на некоторое время взяла под контроль Лубянскую площадь, а охрана Госдумы скрылась в здании нижней палаты парламента.
Существенные признаки массовых беспорядков достаточно четко прописаны в ст. 212 УК РФ. Они рассматриваются как деяние, сопряженное с «насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением оружия, взрывных устройств, взрывчатых, отравляющих либо иных веществ и предметов, представляющих опасность для окружающих, а также оказанием ВООРУЖЕННОГО сопротивления представителю власти».
Росгвардию готовили для подавления такого рода акций. Но летом 2019 г. силовики встретились на улицах столицы с совершенно иным противником.
Оппозиция использовала методики ненасильственной борьбы. В соответствии с заветами их создателей, протестная масса была насыщена представителями категорий населения, особо опекаемых обществом. В результате ОМОН столкнулся с женщинами, подростками, стариками там, где, в теории, должны находиться мародеры, хулиганы, погромщики и т.д. При этом силовики, не имея соответствующей подготовки, действовали привычным для себя образом, словно речь шла об «обычных» массовых беспорядках. Что полностью соответствовало целям организаторов акции.
Сама суть ненасильственного сопротивления во многом заключается в том, чтобы спровоцировать власть на действия, которые будут подрывать ее моральный авторитет. Фиксация насилия в отношении опекаемых категорий населения (или фактов чрезмерного либо необоснованного его применения) – одна из основных целей организаторов протестов. «Упакованные» в символическую оболочку, такого рода инциденты превращаются в фактор, определяющий общественное мнение. После несанкционированных акций в Москве у протеста появился свой художественный нарратив, распространяющийся по вирусному принципу в Интернете. Достаточно упомянуть песню «Леха-космонавт» (также известную как «Пусть они умрут»), записанную Noize MC, и стихотворение школьницы Арины Исхаковой.
При этом представители власти не смогли презентовать обществу контент, способный разрушить формирующийся «пантеон жертв» протеста. Истории Дарьи Сосновской и Дмитрия Васильева, как и решение СКР по заявлению Константина Коновалова, дали мощное оружие в руки пропагандистов оппозиции. А их оппоненты со стороны власти так и не сумели найти средство нейтрализации «токсичной» повестки. Последнее во многом обусловлено тем, что, в отличие от событий 2011 – 2012 гг., представители власти не уделяют должного внимания такой важной задаче, как организация профессиональной видеосъемки в ходе протестов.
Оппозиционеры, безусловно, добились за счет проведения несогласованных акций определенных успехов. Однако имеют место и очевидные просчеты с их стороны. Во-первых, в медиа-поле не был сделан соответствующий акцент на несправедливость возбуждения уголовных дел именно по ст. 212 УК РФ (налицо отсутствие объективной стороны состава преступления).
Во-вторых, успехи в деле демонизации власти и повышении мотивации протестной массы не являются самоценными. Их необходимо конвертировать в расширение уличной активности. В условиях российской действительности это подразумевает необходимость проведение санкционированных акций протеста.
Значение согласованных митингов
Последние позволяют продемонстрировать массовый характер движения и позитивную динамику его роста. Для протеста массовость является одним из ключевых показателей. Он наделяет его лидеров легитимностью (в классическом понимании этого термина), позволяя им говорить от лица широкого круга граждан. Одновременно численность протестующих имеет большое значение для власти, предопределяя тактику ее действий по отношению к недовольным. Митинг 10 августа был воспринят многими экспертами как успешный именно по тому, что численность его участников заметно выросла по сравнению с акцией 20 июля.
И потому отказ от проведения согласованной акции в Марьино играет скорее против оппозиции. Удаленность района от центра Москвы, равно как и кажущееся отсутствие у данной локации символического значения, не могут рассматриваться как весомые аргументы. Напомним, что в сентябре 2015 г. (т.е. еще до пенсионной реформы и на фоне «крымской эйфории») оппозиция сумела провести в Марьино митинг «За сменяемость власти», в котором участвовали, по разным оценкам, от 4 до 10 тыс. человек. Также нельзя забывать о том, что район Марьино прочно ассоциируется у сочувствующих оппозиции граждан с учредителем ФБК Алексеем Навальным, что придает этой территории определенное символическое значение. Акцию легко можно было позиционировать как «сбор дома у Навального» (хотя это, безусловно, вызвало раздражение у конкурирующих с ним лидеров оппозиции).
Заинтересованность оппозиции в проведении крупных санкционированных акций подкрепляет и специфика настроя протестной аудитории. Как справедливо отметил политолог, эксперт ПРИСП Арсений Беленький, для «рассерженных горожан» в настоящее время характерны усталость и апатия, связанные с ощущением нереализованности и бесперспективности. Их можно вывести на улицы за счет эксплуатации негативной повестки, однако готовность протестовать необходимо постоянно подпитывать. Несанкционированные акции решают эту задачу за счет нагнетания ненависти или страха. Однако их ресурс в данном плане ограничен. Чтобы избежать «энтропии протеста», его организаторам нужно проводить массовые мероприятия с позитивной повесткой (даже если она и является популистской), позволяющие полноценно использовать психологические механизмы эмоционального заражения. Сделать это вне поля согласованных акций оппозиция в настоящее время не способна.
Важно обратить внимание и на другой момент. Предложение провести митинг за пределами центра Москвы вполне обосновано рассматривается многими как тонкое издевательство. Однако в той же мере его можно рассматривать как провокацию, своеобразный вызов. Крупный митинг, собранный в Марьино, мог бы стать весомым ответом на заявления о том, что москвичи не поддерживают оппозицию, а явку на акцию 10 августа обеспечил «бесплатный концерт». Впрочем, при этом следовало бы заранее провести «разъяснительную работу» среди сторонников, формируя у них убежденность в том, что организовать крупный митинг в Марьино сложнее, чем на Проспекте Сахарова. И сбор даже 20 тысяч человек вдалеке от центра будет колоссальным успехом.
Таким образом, отказ лидеров протеста от проведения митинга в Марьино следует расценивать как упущенную возможность для оппозиции.
