Инвестиционная рыба: как поставить крест на отрасли
В конце июля 2020 г. в российских СМИ появилась информация о предложении Минвостокразвития передать 50% квот на добычу рыбы и 100% квот на вылов краба на реализацию в рамках инвестиционных аукционов. Позднее стало известно о поддержке этой инициативы со стороны главы «Русской рыбопромышленной компании» (РРПК) Глеба Франка. Последний обратился к премьер-министру Михаилу Мишустину с предложением расширить механизм инвестиционных квот, распространив его на наиболее маржинальные морепродукты, провести новые аукционы на наиболее прибыльные виды ресурсов и ужесточить применение льготных налоговых режимов.
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев настаивает на том, что внедрение инвестиционных квот возможно лишь при одновременном обеспечении стабильных условий работы для рыбопромышленных компаний.
Война квот: стороны конфликта
Мнения относительно востребованности и эффективности мер, предложенных федеральным министерством, разделились. Инициативу Минвостокразвития поддержали представители судостроительной отрасли: механизм инвестквот предполагает выделение рыболовных участков в обмен на постройку новых морских судов и перерабатывающих заводов. Необходимо подчеркнуть, что, по разным оценкам, степень износа российского рыбопромыслового флота составляет около 90%. В 2017 году средний возраст используемых рыбопромышленниками судов составлял 30 лет. Темпы ввода в строй современных кораблей рыболовного флота остаются крайне низкими: в 2010 – 2015 гг. его пополнили лишь 14 новых судов. Одновременно остро ощущается нехватка среднетоннажных судов, затрудняющая развитие береговой переработки морепродуктов. Уже одобренные государством инвестиционные квоты (20% – на рыбу и 50% – на краба), как планируют в Кремле, должны позволить обновить флот в северном бассейне на 65% и в дальневосточном – на 25%.
Принципиальную поддержку концепции инвестиционных квот выразил президент Ассоциации судовладельцев рыбопромыслового флота Алексей Осинцев, отметив, что отрасль в целом нуждается в ужесточении правил игры и избавлении от «сырьевого проклятия» и «пиратских нравов».
Отрицательным образом на предложение Минвостокразвития отреагировали руководители Ассоциация добытчиков краба Дальнего Востока и Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров.
Своеобразный раскол наблюдается и среди крупнейших рыбопромышленных компаний. РРПК ожидаемо поддерживает планы по увеличению доли инвестквот. Компания Глеба Франка настроена расширить свое присутствие в Тихом океане за счет использования инвестиционных аукционов. На это прямо указывает недавний выход корпорации из проекта по переработке трески и пикши в Мурманске: согласно заявлениям представителей РРПК, группа намерена сфокусироваться на развитии дальневосточных активов, которые станут ее приоритетом в ближайшей перспективе.
Прочие крупные компании, которых упоминают в числе потенциальных бенефициаров увеличения инвестквот (рыболовецкий колхоз имени Ленина, «Согласие», группа «ФОР», «Мурмансельдь-2», СЗРК, «Мурман Сифуд») на данный момент так и не выразили свое отношение к планам властей.
Фирмы, не участвующие в программе инвестиционных аукционов (ПБТФ, НБАМР, «Гидрострой», «Океанрыбфлот», ФЭСТ, «Сигма») естественным образом превращаются в противников новой инициативы федерального центра, поскольку она подрывает их ресурсную базу и ставит под вопрос перспективы погашения задолженности по кредитам. При этом необходимо понимать, что у упомянутых кампаний имеется серьезный лоббистский потенциал (сенатор от Камчатки Валерий Пономарев – совладелец «Океанрыбфлота»).
На региональном уровне также отметился четкий водораздел интересов. Базирующиеся в регионах Дальнего Востока компании позиционируют происходящее как попытку «москвичей» (в лице РРПК) захватить наиболее маржинальные сегменты рынка.
Остроту ситуации придает негативный опыт прошлого, способствующий росту напряженности среди региональных элит на Дальнем Востоке. Так, внедрение 50%-ной квоты на вылов краба в 2019 г. привело к тому, что сахалинские компании лишились права на вылов половины от привычной нормы соответствующего биоресурса. В результате бизнесмены были вынуждены сократить 2 тыс. рабочих мест. Расширение квот, по прогнозам сахалинских предпринимателей, будет стоить им еще 5 тыс. уволенных сотрудников, а региональному бюджету – половины от поступающих от отрасли налогов (или 3,5 млрд. рублей). Одновременно экономика области понесет скрытые убытки в результате остановки работы предприятий-смежников, сокращения платежеспособного спроса, заморозки или сокращения инвестиционных программ.
Фактор нестабильности
Анализ доводов противников расширения инвестиционных квот дает достаточно четкое представление о том, что именно пугает рыбопромышленников. Их положение на данный момент без того остается достаточно неустойчивым, а государство предлагает резко изменить правила игры, казалось бы, твердо установленные еще два года назад. Власти анонсировали планы расширить объем инвестквот, несмотря на данные ранее заверения об отказе от их увеличения до 2034 г. Рыболовы боятся нестабильности, сводящей горизонт планирования бизнеса до ближайших 2 – 3 лет.
Чтобы понять, какое давление на предприятия отрасли оказывает этот фактор, необходимо понимать специфику их работы.
Сторонние наблюдатели зачастую рассматривают морские ресурсы едва ли не как постоянную величину, не понимая, что их объем может меняться в относительно короткие сроки.
Так, комплексные съемки, проведенные научно-исследовательским судном ТИНРО (Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии) в дальневосточных морях в последние годы, позволили вскрыть существенные изменения в структуре биоресурсов. Так, в последние годы в Беринговом море был отмечен резкий рост запасов трески. Но в то же время было отмечено, что численность новых поколений минтая, относящихся к периоду аномально теплых лет (2015–2016 гг.) находится ниже среднего уровня. В ходе рейса научно-исследовательского судна «Профессор Кагановский» в Охотское море в апреле-мае 2020 г. было установлено, что в его северном районе сконцентрировано заметно больше запасов сельди, нежели в западнокамчатском.
Нужно учитывать и то, что прогнозы, сделанные учеными, далеко не всегда оправдываются (в силу состояния ресурсной базы), что напрямую влияет на результаты деятельности рыболовов. Так, совсем недавно излишне оптимистические прогнозы исследователей относительно путины на Камчатке стали причиной убытков компаний, подготовившихся к промыслу в надежде на вполне конкретные объемы вылова.
Потребность отрасли в обретении устойчивых правил игры проистекает и из условий, порожденных эпидемией коронавируса. Для рыбной промышленности характерен высокий уровень трудовой миграции, что породило высокий уровень угрозы распространения COVID-19. В результате промышленники были вынуждены потратить миллиарды рублей на организацию противоэпидемических мер (в особенности велики оказались расходы компаний, участвующих в добыче и переработке лосося).
В сетях регуляторов
Отдельного внимания заслуживает такой фактор нестабильности, как несовершенство процесса законотворчества. Примером в данном случае могут выступить новые инициативы Минтранса и Минсельхоза.
Ведомство Евгения Дитриха планирует обязать участников рынка получать разрешение на перегрузку судовых припасов (топлива, упаковки, орудий лова и т.д.) за пределами акваторий в портах. В соответствии с новыми правилами, для получения разрешения на перегрузку капитаны будут обязаны не позднее, чем за 48 часов направить в порт заявление и всю необходимую информацию. Об окончании процесса также потребуется уведомить руководство порта. Саму процедуру в районах вылова, в соответствии с новыми предписаниями, планируется проводить только в присутствии инспектора погранслужбы. За нарушение новых требований предлагают ввести штрафы в размере до 1 млн рублей с возможной конфискацией судов. Все это, по оценкам представителей отрасли, может привести к простою судов и сопутствующим убыткам в размере до 8 млрд рублей в год.
Поводом для опасений среди бизнесменов служит и законопроект Минсельхоза о распределении рыболовных участков. Последний содержит в себе пункт, согласно которому для участия в процедуре необходимо наличие заключенного ранее «договора пользования рыболовным участком, заключенного по результатам проведения конкурсов». Однако термин «рыболовный участок» появился в законодательстве лишь недавно, заменив понятие «рыбопромысловый участок». Таким образом, договоров на «рыболовные участки», заключенных по результатам конкурса, в принципе не существует.
Также предполагается, что для предоставления по конкурсу участок должен быть включен в перечень, утвержденный в регионе. Однако прежде имели место случаи, когда аналогичные списки отменялись по решению суда и по представлению прокуратуры.
Наконец, законопроект был составлен без учета сроков действия уже заключенных договоров, за счет чего регулятор гипотетически может отправить на аукцион участки, уже закрепленные за конкретной компанией.
В итоге становится очевидно, что механизм инвестквот можно использовать, но лишь при условии твердых гарантий стабильности новых «правил игры», соблюдения ранее взятых на себя государством обязательств и устранения хотя бы части факторов, в настоящее время подрывающих устойчивость рыбопромышленных компаний.
