Цена мьянманской демократии
Доктор политических наук, профессор РГГУ, профессор кафедры дипломатии МГИМО Владимир Пряхин – о том, как вопрос о формах правления в Мьянме очень легко превращается в предмет противоречий между Пекином и Вашингтоном, и в позициях сторон имеются принципиальные расхождения.
Госсекретарь Энтони Блинкин провел беседу со своим китайским партнером, членом Политбюро ЦК КПК Ян Цзечи. В ходе беседы прозвучали традиционные упреки "Вашингтонского обкома" в адрес Поднебесной - Синьцзян, Тибет, Гонконг, заверения в том, что США продолжат отстаивать права человека и демократические ценности везде и всегда и т.д. Много слов и мало конкретики. Но один упрек в адрес Пекина отличался весьма четким содержанием: Вашингтон недоволен отсутствием негативной реакции Пекина на события в соседней (с Китаем, а не США) Мьянме, где накануне военные совершили очередной переворот и снова взяли всю полноту власти в свои руки.
Тема Мьянмы – один из излюбленных сюжетов демократической администрации США. Уходя со своего поста в 2016 г., президент Обама назвал эту страну крупнейшим успехом его внешней политики. Тогда, не без нажима США, после долгих лет военного управления к власти в Янгоне пришла демократическая оппозиция во главе с нобелевской лауреаткой Аун Сан Су Чжи. Успех Обамы в то время носил достаточно призрачный характер, так как военные продолжали оставаться в стране наиболее влиятельной политической силой и, что самое главное в условиях Мьянмы, гарантом территориальной целостности государства. Собственно, это и дало основание критикам режима Су Чжи называть его "фасадный демократией". Но и это фасадная демократия прекратила своё существование 1 февраля сего года, когда военные отменили итоги ноябрьских (2020 г.) выборов и вновь взяли на себя всю полноту власти.
Безусловно, все мы желаем народу дружественной Мьянмы определиться с оптимальной для него формой правления. При этом растет понимание и того, что сделать это в стране, где шестидесятимиллионное население разделено на более, чем сто этносов и конфессий, отнюдь не просто. Межконфессиональный и межэтнический мир, точнее перемирие, в течение длительного времени обеспечивались военными, роль которых в Мьянме исключительно велика. Разумеется, безраздельная власть людей в хаки - не самая лучшая форма правления. Но и электоральная демократия, навязываемая Вашингтоном, – не панацея. Электоральная демократия подчас означает власть большинства, а в стране с огромным количеством национальных, этнических и религиозных меньшинств власть большинства очень часто превращается в худшую форму диктатуры. Пример тому – руандийский режим накануне геноцида 1994 г., когда погибло 800 тыс. человек.
Поэтому для Мьянмы более подходящей формой демократии, видимо, был бы "круглый стол", за которым решались бы консенсусом представителей всех этнических, религиозных и социальных групп основополагающие вопросы внешней и внутренней политики. Пока же пришедшие к власти военные объявили о своём намерении провести «свои» демократические выборы.
Но это в конце концов, дело самих мьянманцев решать вопросы социально-экономического устройства своей страны. Нас в данном случае интересует мирополитический аспект проблемы, а именно ответ на вопрос, почему Мьянмы попала в фокус американской внешней политики, да и других игроков на мировой политической арене.
Как представляется, интерес к мьянманской демократии определяется, прежде всего, стратегическим положением страны и тем местом, которое ей определяют в стратегическом сдерживании Китая – т.н. "поясе анаконды". До сих пор единственный выход КНР в Индийский океан и к рынкам Ближнего Востока и Африки это Малаккский пролив шириной в некоторых местах не более шести морских миль. И вот по этому проходу, забитому полиэтиленовыми пакетами и другим мусором, осуществляется значительная доля мировой торговли и, в частности, поставки в Китай нефти. Объём этих поставок около двухсот миллионов тонн в год. Это примерно треть годовой нефтедобычи России. Из этого понятно, что два небольших военных корабля США, постоянно барражирующих на траверсе Сингапура у входа в пролив, это опасная бритва у сонной артерии китайской экономики. Тем более, что имеются планы наращивания американского военного присутствие в регионе. В Пекине это хорошо понимают и давно ищут альтернативные выходы на Ближний Восток. Мьянма как раз в этом отношении оптимальный вариант. Через страну из Китая к Индийскому океану проложены транспортные коммуникации. Позиции Пекина во внутренней и внешней политике Мьянмы всегда были и остаются достаточно прочными. При этом Пекин дает понять, что его устраивает любая форма правления в Янгоне. Лишь бы страна была стабильной и территориально целостной. На сегодняшний момент эту стабильность ни одна политическая сила, кроме военных, обеспечить не может, так как в стране постоянно ощущается угроза полномасштабной гражданской войны. Собственно говоря, эта гражданская война на севере Мьянмы никогда и не прекращалось со времен обретения независимости от британского владычества в 1948 году. Поэтому вопрос о формах правления в Мьянме очень легко превращается в предмет противоречий между Пекином и Вашингтоном, и в позициях сторон имеются принципиальные расхождения.
Но есть в сложном мьянманском уравнении один "икс", имеющий значение не только для мьянманцев, Пекина и Вашингтона, но и для всех тех, кого американские преподаватели демократии рвутся учить уму-разуму. Этот "икс" - ответ на вопрос, не является ли демократия в толковании госсекретаря Энтони Блинкена неким инструментом, напоминающим по своему предназначению пресловутую "гусиную лапку" - орудие "медвежатников" для взламывания чужих сейфов.
В этом случае мьянманцам, наверное, стоило бы ответить госсекретарю словами известной героини Ильфа и Петрова: «Не учите нас жить, лучше помогите материально».
