Евгений Ищенко: Наша партийная система девальвирована
Развивая тему текущего состояния партийно-политической системы, политолог, эксперт Центра ПРИСП Арсений Беленький беседует с бывшим мэром Волгограда Евгением Ищенко.
Евгений Петрович Ищенко – российский предприниматель, политический и общественный деятель. Депутат Государственной думы второго и третьего созывов. Глава Волгограда с 14 сентября 2003 года по 23 октября 2006 года. В 2016 году вступил в Партию Роста и возглавил её Волгоградское отделение.
Как можно коротко описать состояние партийной системы в нашей стране? Есть ли у неё потенциал перезагрузки?
Партийная система – это часть политической конструкции общества. Партийная система у нас в стране очень девальвирована, то есть её вес невелик. При Советском Союзе вес компартии был на порядок больше, но и система была другая; в 90-е годы он был в три раза больше, чем сейчас. Когда я был депутатом Государственной Думы, с 1995-го по 2003-й годы, многие процессы наблюдал своими глазами, в том числе девальвацию политической системы. Итогом этой девальвации стало то, что даже «Единая Россия», которая считается правящей партией, не имеет реальной власти. Есть внешняя конструкция, система, которая прописана в Конституции, и она соблюдена. Есть какие-то партийные функционеры, которые продвинулись внутри партии, и даже «оппозиционные» лидеры вроде бывшего губернатора Орловской области Вадима Потомского, но, если бы его кандидатуру не согласовали в Кремле, не бывать ему никогда губернатором.
Поэтому в нынешней реальности партия носит декоративный характер. Принципы разделения власти, которые сформулировал Монтескье, у нас сильно перекошены в сторону исполнительной и президентской власти. Правительство тоже мало что решает: реальный премьер-министр у нас – Владимир Владимирович Путин. Я не вижу, как и в чьих интересах будет осуществляться перезагрузка. Большинство реформ проходит сверху. А реформаторский задор у Владимира Владимировича Путина закончился 15 лет назад, сейчас он стал таким государственником, консерватором, со всеми вытекающими плюсами и минусами, то есть: стабильность, скрепы, корни (это типичные консервативные ценности).
Это можно объяснить внешней ситуацией, например, как вариант? Считаете ли Вы такое положение вещей приемлемым? Какие подводные камни таятся в этом направлении?
Я думаю, что Владимир Владимирович намного более осведомлённый человек, чем я, и принимает вполне осознанные решения. Но данная конструкция, которая сейчас есть, обеспечивая стабильность, не способствует развитию. То есть очевидно, что в стране застой, притом многоуровневый. Это не только застой в экономике, но и в науке, культуре и спорте. Могу рассказать о состоянии детского спорта: он хуже, чем был 20 лет назад. Так, в Волгограде построили прекрасный стадион, мы увидели шоу высокого уровня. Но на содержание этого стадиона нужно триста миллионов в год. А их нет! На весь спорт намного меньше тратится, и власти хватаются за голову, не зная, откуда их взять. Законсервировать стадион, ничего не проводить и любоваться им снаружи? Чемпионат мира по футболу – это прекрасно, но это – красивая картинка, а реальность – это детский спорт, который нужно развивать. Насущные проблемы не так зрелищны. Состояние застоя – это состояние души, души активной части населения. Пока так будет, развития не будет, и в бизнесе тем более. Поэтому, если мы говорим о политических системах, у нас не самая успешная модель.
А какую модель партийной системы Вы можете назвать эффективной? Применима ли она для нашей страны?
Я считаю, что есть две успешные политические модели сегодня: это условно демократическая западная модель (Европа, Соединённые Штаты, Южная Корея, Япония) и вторая – китайская. Это разные модели управления и организации, но и та, и другая успешны. Западная модель построена на конкуренции: это сменяемость власти, когда разные партии приходят к власти. Да, кто-то держится у власти долго, например, Меркель, но тем не менее механизмы конкуренции намного сильнее, и этим обеспечивается какое-то движение. В этой модели конкуренция присутствует на всех уровнях, и за счёт этого меньше коррупции, потому что нет неприкасаемых. Меняются элитные группировки, но все они находятся в конкурентном поле. Западная система гибкая, потому что, если возникают какие-то перекосы, падает эффективность, люди это видят, отдают власть другой группе, которая исправляет перекосы. У нас нет конкуренции, потому что отсутствует частная инициатива, и все смотрят в рот большому начальнику, что он произнесет. Наверное, это не очень эффективно.
Модель Китая – партийная, там реально управляет коммунистическая партия. Что это означает? Да, у них есть и бизнес, и так далее, но главное – у них есть Госплан. За его выполнение отвечают все: от первого секретаря до руководителей на местах. И ответственность подкрепляется реальной властью. Какой властью обладает секретарь регионального отделения «Единой России»? Особо никакой, честно говоря, даже локальной серьёзной не обладает. Он может продвинуть своих протеже в депутаты, в заксобрание областное, которое тоже ни на что толком не влияет. Страна огромная, а ручное управление – из центра. У нас на страну один центр управления – в Кремле. Вот завтра закройте Государственную Думу с Советом Федерации на замок и поверьте, вообще ничего не изменится!
Но люди все же ходят на федеральные выборы? На федеральные парламентские выборы примерно миллионов 30 человек, как минимум, приходят.
Парламентские выборы активно рекламируются. Мы подвержены влиянию средств массовой информации. Люди приходят на выборы, потому что в течение полугода их туда завлекают. Те, кто представляет разные партии, являются, безусловно, талантливыми людьми. Посмотрите на Жириновского одного, чего он стоит? Это то, что нужно народу – хлеба и зрелищ. Но мы видим, что внутри ЛДПР его некому сменить, и это не удивительно, потому что они начинали в начале 90-х, когда у них была иллюзия близости власти, что придавало задор. Сейчас нет ни у кого такой иллюзии, тот же Миронов намного более бледный. Дума будет становиться все скучнее и скучнее.
Скажу важную вещь: у нас было местное самоуправление, сейчас его фактически нет, оно ликвидировано как таковое, за ненадобностью. Вот у местного самоуправления раньше была какая-то власть, но почти везде отменили прямые выборы мэров, его девальвировали, обнулили практически полностью. Я считаю, это ошибка. Раньше местные власти были неким бампером. Да, на них все ругались, потому что они ближе. Президент – кто его видел? А мэры, депутаты – свои, на них выплескивали недовольство. Сейчас половина граждан, проживающих в крупных городах, не знает фамилии своего мэра, потому что он ни на что не влияет, ничего не решает, и избран как-то депутатами из своей среды. Люди голосуют за депутатов, которые ни за что не отвечают и ничего вроде и не делают.
Поэтому на местные выборы депутатов городской думы города Волгограда реально приходит 20% населения. Были случаи, когда, например, во Владивостоке, 19% явка была. Народ не воспринимает это всерьез.
Реагируя на недовольство, идущее снизу, власти проводили изменения, и в партийной системе тоже. Ну, например, появлялись какие-то правые партии, те же проекты Михаила Прохорова…
Партий реальных не существует. У нас единственная партия, такая полу-партия – это КПРФ. Все остальные партиями не являются. С КПРФ так исторически сложилось, она тоже девальвирована, но ее не смогли девальвировать сильнее, чем остальных; присутствуют признаки партии. Например, далеко не все решения, которые Зюганов хотел бы провести, проходят, потому что люди на местах часто этому противодействуют, у них есть реальное какое-то обсуждение, есть партийная структура.
Правая партия сильно никому и не была нужна. В стране, где правящим слоем является бюрократия, к предпринимательскому классу всегда относятся с опаской. И революцию 1917-го года сделала буржуазия. Предпринимательский класс, если дать ему объединиться в партию, реальную партию, будет представлять угрозу, кому это нужно?
Будет ли дальше складываться ситуация, при которой людей будет устраивать то, что их не слышат? Как относиться к достаточно большому количеству людей, 3-4-5 миллионов (3-4% населения), которые занимаются низовой активностью?
В отличие от Советского Союза, который представлял собой закрытую систему, Россия – открытая. Пожалуйста, если тебя что-то не устраивает, бери билет и езжай, куда хочешь. В Советском Союзе пар копился и взорвал систему. А в нашей системе, если ты такой недовольный, тебя никто не держит. У нас власть не вводит сухой закон, не перекрывает выезд за границу для недовольных. И очень многие уезжают. При этом почему-то уезжает немало умных людей, тех, кто, на самом деле, может обеспечить развитие. По мне, так вот это элита. Кто-то под элитой понимает тех, кто принимает решения. В «прогрессивной» системе к принятию решений путём какого-то механизма приходят люди всё-таки продвинутые. А когда система построена на «своих», то своих много – умных нет. Почему так? Из-за того, что нет механизма сменяемости, нет лифтов.
Есть ли у нас в стране предпосылки для революции? Вспомним классика Владимира Ильича Ленина: "Что такое революционная ситуация? Когда верхи не могут, низы не хотят". У нас верхи всё могут, а низы вполне себе с этим согласны. Я считаю, что серьезного запроса на перемены нет, для абсолютного большинства населения запрос на перемены формулируется только запросом на перемены материальные. А реальный уровень доходов населения за время правления Владимира Путина вырос очень сильно. Простого населения, не бизнесменов, таких как я, а абсолютного большинства людей, и за счет этого его поддерживают.
Большинство искренне голосуют за Президента, не в первый раз осознанно делая этот выбор. Стабильность устраивает, нет запроса на перемены со стороны народа. Тысяча, десять тысяч, или даже сто тысяч митингующих – это ещё не народ. Это недовольные граждане, они везде есть. А со стороны большинства такого серьёзного запроса на какие-то радикальные перемены нет, консерватизм устраивает.
Как Вы тогда объясняете ситуацию, которая возникла вокруг пенсионной реформы, в том числе падение рейтингов правительства, «Единой России» и Президента?
Нет никакой реакции. У любого руководителя после выборов рейтинг падает, потому что люди проголосовали и тут же хотят снова чуда, потому что их в этом чуде убедили. Проблема в том, что работников, отчисляющих пенсионные отчисления, мало. Официальные данные по безработице – 5-7%, реальная безработица – 30-40%. Это проблема не только нашей страны, а проблема мировая – чем занять население. Вот, собственно, для этого есть туризм, малый бизнес. Не так важно, сколько налогов он платит, важно, что он занимает население. Жить становится интереснее, веселее, когда у тебя на каждом шагу – то тебе педикюр готовы сделать, то маникюр, то накормить, то подстричь. Это же приятно. То тебе спектакль какой-то покажут… Вот эта функция малого бизнеса, она серьезно упущена. Люди, принимающие решения, ее не очень сильно понимают.
У нас очень серьезная проблема заключается в том, что мы продаем природные ресурсы, а покупаем труд рабочих других стран. Это значит – нет баланса. Так не может быть вечно. По подсчетам специалистов, ресурсы исчерпаемы уже при нашей жизни. Может, на наш с вами век и хватит, но нашим детям уже нет. В качестве примера можно привести Испанию, которая 500 лет назад, до открытия Америки, была практически самым мощным государством Европы. Потом случилось чудо – Колумб открыл Америку. Сто лет завозились богатства из Америки в Испанию. Это было здорово, и люди стали значительно меньше работать и значительно больше потреблять. Но только счастье закончилось через 100 лет. И выяснилось, что через 100 лет они уже ничего не умеют. Самые активные разбежались по Новому Свету, вот эти 3-4% активного населения. Они пошли в конкистадоры, покорять людей, захватывать что-то, и там остались. А Испания из лидера тогдашней европейской цивилизации превратилась в обычную – не в аутсайдера, но в обычную страну. Это история деградации и утери лидерства за счет халявных денег. Открытие Америки отразилось плохо на развитии Испании. У нас нам такую же плохую службу несут наши природные запасы, к сожалению. Поэтому я не назову наш сегодняшний период прорывным, это консервативный застой.
Основной двигатель развития общества – это конкуренция. В западной и китайской моделях присутствует конкуренция. В западной – это межпартийная конкуренция; в китайской – внутрипартийная. При этом китайская модель «была зачата» у нас, в СССР, а в Китае доведена до ума. Вопрос: какая у нас модель? А у нас межклановая конкуренция, ее минус в том, что она не обеспечивает социальных лифтов. Если ты не наработал неформальных контактов, ты и не продвинешься. То есть это феодализм, и в этом плане мы откатились на столетие-другое назад.
