Приживется ли на российской почве западный популизм?
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев анализирует возможности появления в России альтернативных партий на фоне снижения рейтингов власти и роста протестных настроений.
Популизм и политический протест: риски для власти
Политологи все чаще отмечают, что кризис партий традиционного типа перешагнул границы западного мира. Рост влияния политиков-популистов фиксируется в большинстве политических систем, выстроенных на основе демократических принципов. Этот тренд ощущается и в России.
В то же время граждане постепенно теряют интерес к участию в выборах. Одновременно растет их готовность к участию в акциях протеста. В роли катализатора в данном случае выступает инициированная политическим руководством России пенсионная реформа.
Однако истинные причины происходящего заключаются в ином. Россияне продемонстрировали готовность «выйти на площадь» задолго до того, как планы повысить пенсионный возраст начали публично обсуждаться в правительстве. Наличие у граждан серьезных претензий к существующей политической модели (и в том числе – партийной системе) на федеральном уровне показали массовые акции протеста 26 марта 2017 г. В локальных масштабах мы могли наблюдать это, например, в подмосковном Волоколамске.
Российские власти столкнулись не только с острой критикой в свой адрес, но также с опасно высоким уровнем недоверия. Протесты последних лет показали, что многие люди охотно готовы поверить любому «фейку», адресованному против как системы политического управления в целом, так и отдельных ее представителей. Наглядным примером здесь могут выступить информационные вбросы, сделанные после трагедии в кемеровском торговом центре «Зимняя вишня».
Ситуацию усугубляют просчеты, допущенные представителями власти в ходе планирования и позиционирования пенсионной реформы. Еще на стадии разработки реформы не было проведено изучение ситуации на рынке труда. Без внимания был оставлен вопрос о демографической ситуации в конкретных регионах. Планы преобразований не прошли через широкое общественное обсуждение. Пакет предложений по смягчению реформы, разработанный "Единой Россией", безусловно, следует оценить позитивно. Однако эти меры не могут устранить основных противоречий, которые породит повышение пенсионного возраста. И потому не стоит ожидать, что анонсирование поправок приведет к росту поддержки властей.
В сочетании с ростом популярности политиков-популистов эти тенденции могут уже в среднесрочной перспективе обернуться серьезным ростом рисков для стабильности политической системы России.
«Оппозиция Его Величества»: недоверие и усталость
Позиции теряет не только «партия власти» (на представителей которой избиратели возлагают часть ответственности за непопулярные решения правительства). Популярность «системной оппозиции» также остается на достаточно скромном уровне. Соответствующие партии не способны сыграть роль объединяющей и направляющей силы для недовольных граждан. По данным ВЦИОМ, рейтинг «Единой России» с момента анонсирования пенсионной реформы упал на 14%. Но уровень электоральной поддержки КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России» в совокупности увеличился лишь на 9%.
По данным ФОМ, «партия власти» в течение лета 2018 г. лишилась поддержки 12% потенциальных избирателей. Однако рейтинг партий парламентской оппозиции «прирос» лишь на 8%.
При этом рейтинги непарламентских партий практически не изменились. Т.е. от 4% до 5% избирателей, разочаровавшихся в «Единой России», в принципе отказались от участия в голосовании.
Нужно помнить и о том, что рост поддержки системных оппозиционных партий во многом обусловлен отсутствием иных альтернатив. Соответственно, оппозиционные партии могут легко растерять очки, набранные на волне недовольства пенсионной реформой.
Исключением из правил (с большой долей условности) можно было бы назвать КПРФ. Соратники Геннадия Зюганова приняли достаточно активное участие в протестах против пенсионной реформы. Однако этому предшествовал длительный период «политического молчания»: партия проигнорировала целый ряд резонансных акций протеста (в качестве примера здесь можно привести «мусорные» митинги в Подмосковье).
Диагноз системной оппозиции поставлен уже давно. Входящие в ее структуру партии слабо отличаются как между собой, так и по сравнению с «Единой Россией». Это сходство проявляется в плане идеологии, но еще больше – на поле политической практики. Их лидеры (возглавляющие партии в течение десятилетий) открыто демонстрируют лояльность по отношению к высшему политическому руководству. Они фактически отказались от попыток занять ключевые позиции в политической системе России. В ходе выборов они выступают для представителей «Единой России» скорее спарринг-партнерами, чем полноценными соперниками. И в то же время партии системной оппозиции перестали активно защищать интересы макросоциальных групп, которые традиционно формировали их электоральную базу. (Единственным исключением в данном случае стали попытки КПРФ организовать протесты против повышения пенсионного возраста).
В этой ситуации возникают риски того, что оппозиционно настроенные граждане либо переориентируются на нелегальные формы политической активности, либо пополнят ряды «электорального болота», отказавшись от участия в выборах. И тот, и другой сценарий развития событий может обернуться для России серьезным политическим кризисом.
Появится ли «Альтернатива для России»?
Выходом из сложившейся ситуации мог бы стать «перезапуск» партийной системы России. Последнее подразумевает необходимость появление партий, которые 1) существенно отличались бы от «партии власти» в плане идеологии и политической практики и 2) продвигали бы «народную повестку», включая т.н. «неудобные темы», которые российский истеблишмент по разным причинам предпочитает не затрагивать.
Однако стоит ли ожидать появления в России аналогов «Альтернативы для Германии», «Фламандского интереса», немецких «Зеленых» либо испанской «Подемос»? Гипотетически это вполне возможно. Однако существует ряд факторов, ограничивающих вероятность такого сценария развития событий.
Барьеры для правых
Первым препятствием для этого служит жесткость российского законодательства. Лидеры «Альтернативы для Германии» могут себе позволить публично пообещать депортировать в Анатолию депутата бундестага – этнического турка. «Фламандский интерес» открыто выступает против распространения фундаментального ислама. В российских условиях такого рода действия неизбежно привели либо к обвинениям по ст. 282 УК РФ, либо к «показательной порке» со стороны главы государства (вспомним о публичной обструкции Владимира Жириновского после его призывов ограничить рождаемость на Северном Кавказе), либо к серьезному конфликту с влиятельными региональными элитами.
Перспективы правых «альтернативщиков» в России снижает их тактическая негибкость. «Фламандский интерес» (партия, корнями уходящая к бельгийским коллаборационистам) сумела нивелировать свой антиобраз, наладив партнерские отношения с влиятельной общиной евреев-хасидов в Антверпене. За счет этой меры и ряда иных шагов в глазах массового избирателя они «переквалифицировались» из сторонников «белого превосходства» в борцов за сохранение европейских ценностей от угрозы исламизации.
Препятствия для левых
Следует помнить и о том, что в Европе не сажают участников митингов за скол зубной эмали у полицейского. Правоохранители в Испании или Греции часто действуют весьма жестко по отношению к протестантам. Последние также не отличаются кротостью, и в полицейских не так уж и редко летят «коктейли Молотова». Однако причастные к этому активисты СИРИЗы и «Подемос» продолжают оставаться на свободе.
Почва для «зеленых»
Возникновению мощного движения «Зеленых» (аналогичного германскому) препятствует отсутствие соответствующей социальной среды. В ФРГ соответствующая партия выросла на фундаменте в виде тесно связанных между собой университетских центров. Местное население обладало более высоким уровнем образования и дохода, нежели в «среднем по Германии». Для «университетских городов» также были характерны высокая доля молодежи в структуре населения, а также популярность различных «передовых идеологий» экологического и социалистического толка. В настоящий момент в России аналогичные условия банально отсутствуют. И если «альтернативные» экологические партии смогут существенно нарастить свой политический потенциал, то лишь за счет разработки оригинальной «стратегии успеха».
Отсутствие адекватной социальной среды
Наконец, возникновению популистских партий западного типа препятствует отсутствие достаточно многочисленного среднего класса с собственной «историей успеха» за плечами. Опорой «5 звезд», норвежской «Партии прогресса» и аналогичных проектов являются люди, ранее обладавшие достатком, но лишившиеся его (или находящиеся во власти соответствующих страхов). Избиратели популистских партий стремятся вернуться в «славное прошлое». Некоторые идеализируют эпоху, предшествовавшую экономическому кризису 2008 – 2009 гг. Другие ностальгируют по времени «до мультикультурализма». Прочие горячо отстаивают идею возвращения на родину производств, ранее перенесенных в развивающиеся страны. Сотрудники штаба Дональда Трампа в свое время сумели невероятно точно уловить настроения «популистского электората». Общим является один момент: люди добиваются реставрации социально-политических и политических практик периода «расцвета среднего класса» на Западе.
Однако встает вопрос о том, можно ли использовать этот подход в России. Призывы вернуться в «светлое прошлое» для большинства представителей среднего класса в России будут звучать в лучшем случае странно. Эта социальная группа имеет недолгую историю, пока еще слабо консолидирована и потому ограничена в плане артикуляции и продвижения собственных интересов. Многие из ее представителей «исповедуют» индивидуальную стратегию выживания и обладают слабым чувством корпоративности. Имеют место и иные психологические особенности. Представители среднего класса на Западе в течение нескольких поколений жили в условиях относительно высокого качества жизни. Оно является для них нормой, что определяет специфическую модель политического восприятия. Граждане стран Запада привыкли требовать от государства, а не просить. Для них не свойственны патерналистские установки, и они готовы к решительным действиям против власти, если посчитают, что та нарушает их интересы. Это налагается на достаточно высокий уровень корпоративности и навыки самоорганизации.
Большинство россиян ощутили существенный рост благосостояния лишь в период «тучных нулевых», однако затем укреплению привычки к «хорошей жизни» помешал кризис экономики, последствия которого страна ощущает до сих пор. Даже люди, сумевшие закрепиться внутри среднего класса, чаще всего хранят память о периоде, когда бедность являлась для них нормой жизни. В силу этого страх лишиться достигнутого носит острый характер. А государство выступает (или же выступало до недавнего времени) в качестве основного гаранта стабильности. Степень консолидации среднего класса, как уже было отмечено, остается низкой, а уровень самоорганизации граждан в настоящее время далек от идеала.
Означает ли все это, что появление «популистских» партий невозможно? Безусловно, нет. Приведенные факты свидетельствуют лишь о том, что «перезагрузка» российской партийной системы либо будет протекать в рамках иной системы координат, чем на Западе. Последствия этого сложно предугадать. Либо же ее проведение потребует существенной либерализации политического курса и оживления экономики. Последний сценарий был бы более предпочтителен. «Спустив пар из котла», политическое руководство получило бы возможность хотя бы на время снизить уровень недовольство в обществе. Связанные с масштабами соответствующих настроений риски нельзя недооценивать. Протестный потенциал, по данным ВЦИОМ за 22 июля, достиг отметки в 43%. Выше этой отметки он поднимался лишь один раз – в 2007 году, в период монетизации льгот.
"Alternative fur Deutschland" - "Альтернатива для Германии"
