Латвия накануне выборов: святое и грешное
В преддверии выборов в Сейм 21 октября в Латвии продолжаются нападки на Россию. Ведущий научный сотрудник Финансового университета при Правительстве РФ Виктор Титов прокомментировал решение латвийских властей установить автокефалию Латвийской православной церкви.
Дорогие друзья, скажите, пожалуйста, вот что. Как вы думаете, почему всякие аморальные по своей сути политические персонажи так любят сферу морали и нравственности? Стремятся регулировать и, по возможности, контролировать всё, что так или иначе относится к ментальной жизни общества: от академических дискуссий в университетах до богослужений, от рэперов-тиктокеров до всяких там ЛГБТшных тусовок?
И почему получается так, что чем более ничтожной и когнитивно пустой является власть светская, тем более её «заносит» в дела религиозные?
Конечно, все мы помним украинские церковные распри, Порошенко с его «автофекалией». И вот уже как раз в преддверии выборов в Сейм 21 октября (на которых нациствующие радикалы вполне могут проиграть) президент Латвии Эгилс Левитс решил взять на себя явно не положенные ему по должности религиозные функции, предложив внести соответствующие поправки в закон и … установить автокефальный статус Латвийской православной церкви. Глава государства не скупился на объяснения этого шага и проявил весь свой риторический, если не сказать богословский, талант: сослался и на историческую справедливость, и какой-то там очередной «томос» (1921 года), и еще на один «акт» правительства (теперь уже 1926 года), и на интересы «национальной безопасности».
В общем, позволим себе цитату, наглядно иллюстрирующую все грани происходящего безумия: «в независимом, демократическом и правовом латвийском государстве нашим православным нужна своя самостоятельная и независимая Церковь».
Ну как? Впечатлило? Возможно, этот перл вызовет у кого-то недоумение. Или хотя бы настороженность самим фактом неприкрытого и агрессивного вмешательства государства в дела духовные.
А по мне – вполне себе честно, без обиняков, эвфемизмов, всяких ненужных преамбул и прочих семантических сложностей.
Первое: «демократическое и правовое» государство Латвия будет само решать, какая церковь нужна православным, а какая – нет. Второе: мнение православных при этом никакого значения не имеет. Третье: решать будем быстро, за три дня - именно столько времени прошло между внесением поправок президентом и их принятием Сеймом. Кстати, если что, «безумием» этот «правовой акт» (а на самом деле – очередной антироссийский выпад) латвийских властей первым назвал не я, а Русская православная церковь.
И, конечно, самое главное следствие этого «закона»: «демократическое государство» - это, если кто не понял, не народ, который должен проголосовать на выборах 21 октября, а он – Эгилс Левитс и «его» Сейм. Сейм – «хромая утка»: доживающий свой электоральный цикл, уходящий, по существу уже и не репрезентативный, но это неважно. А важно принципиально другое: теперь всё, что касается морали, религиозных убеждений, частной жизни жителей Латвии: и граждан, и «негров» - в сфере безусловной компетенции и, по существу, исключительного ведения (с учетом наличия такого же антироссийского Сейма, всегда готового поработать «принтером») президента-русофоба Левитса.
Знаете, я далек от мысли, что дела религиозные - вообще вне политики. Так не бывает: и это не раз доказано историей. И в ХХI веке – тоже не бывает. Я также прекрасно понимаю, что Латвийская православная церковь, мягко говоря, не однородна. И там существуют различные мнения и течения, в том числе разное отношение и к автономии, и к перспективам пребывания в каноническом пространстве РПЦ, и к политической позиции патриарха Кирилла. Не менее существенно и то, что государство и церковь в современной Латвии (равно как и в «исторической Латвии» 1920-30-х) слишком уж тесно переплетены. Для Латвийского государства церковь, причем всякая, – это не что-то там исторически кристаллизовавшееся и самоценное, а инструмент консолидации и конструирования «правильной» этнополитической идентичности (привет всем тем, кто рассматривает РПЦ как «министерство», а Священный Синод - как «религиозный департамент» УВП АП РФ).
Но такая вот наглая претензия на верховенство в делах религиозных – это уж слишком. Даже по не весь каким, «демократическим и правовым» латвийским меркам. Даже учитывая тот негативный антироссийский фон в латвийском обществе, который десятилетиями пестовался националистической властью и был доведен до немыслимого накала в связи с событиями вокруг Украины. Даже принимая в расчет, как бы это мягко сказать, психологические особенности личности латвийского президента. И даже с учетом «электорального процесса»: всей этой предвыборной конъюнктурщины, в которой ненависть к России – главный товар, продаваемый избирателям.
Конечно, происходящему есть объяснение, причем, простое – как дважды два. Лежащее отнюдь не в плоскости истории и религии. И даже к пресловутой «национальной безопасности», о которой так рьяно заботится господин Левитс, имеющее отношение весьма и весьма косвенное. Оно состоит в следующем: латвийский электорат, существенный его сегмент, пресытился простой русофобией, она уже не удовлетворяет его: не «заводит» и воспринимается как нечто обыденное. Для того чтобы завоевать души потенциальных «избирателей», заставить их отключить мозг и в очередной раз «проголосовать сердцем» за радикалов, нужна русофобия не простая, а эдакая: отборная, тотальная в своем безумии, какая-нибудь экзотическая. Что называется – на грани, а лучше за гранью патологии.
В популярной психологии это называется «эффектом наркотизации», ибо так работают психоактивные вещества и прочие прелести жизни: то же порно, например.
Судя по всему, у части латвийского общества этот самый запрос на новую «дозу» русофобии вполне себе сформировался: предвыборная «ломка» у радикалов в самом разгаре. И «президент-богослов» Левитс, чувствуя «своего» избирателя, стремится его максимально удовлетворить, без всякого смущения стать и продюсером, и режиссером и, судя по всему, уже и главным актером этого самого антироссийского «политического порно», – не просто аморального и лежащего за гранью, но и, как это обычно бывает, крайне опасного для психического здоровья… Не его, Левитса, конечно – у него с этим и так плохо (и вообще, он скоро уедет обратно в Германию) – а латвийской идентичности и государственности. Если хотите, для общенационального образа будущего Латвии в его подлинно историческом, а не конъюнктурном русофобском смысле.
