Политконсультант, журналист, эксперт Центра ПРИСП Антон Крылов – о том, как Россия избавлялась от импорта.

Тотальное проникновение иностранных товаров и технологий стало одной из главных особенностей жизни в России в последние 30 лет. После распада СССР и краха советской промышленности из-за рубежа в нашу страну завозилось едва ли не всё – от одежды и продовольствия до поездов, самолётов, станков и электроники. Преодолеть эту тенденцию помогла целенаправленная политика импортозамещения, принятая в России и ставшая особенно актуальной после февраля 2022 года.

Импорт в СССР

Доступ к импортным товарам во все времена и во многих странах считался признаком престижа и статуса. Иностранное вино, заморские пряности и фрукты, привозные ткани и посуда были неотъемлемой частью образа жизни привилегированных слоёв общества.

По мере развития массового производства и массовых морских перевозок начало складываться международное разделение труда. Из одних стран везли продовольствие, из других – промышленные товары, из третьих – металлы и так далее. В периоды войн торговля замирала, а мировые войны наносили международной торговле наиболее серьёзный ущерб.

Во второй половине ХХ века в ситуации опущенного между странами Запада и Восточной Европой «железного занавеса» в мире сложилась неравновесная экономическая система. Доминировали в ней США, получившие немалую экономическую выгоду по итогам Второй мировой войны.

В Соединённых Штатах и зависимых от них странах Западной Европы, а также в Канаде, Австралии и Японии был взят курс на построение «общества потребления». Экономика росла за счёт массового ипотечного жилищного строительства, автомобилестроения, появления новых видов бытовой техники: телевизоров, стиральных машин, а позднее – видеомагнитофонов и персональных компьютеров, быстрой смены моды и необходимостью постоянно обновлять гардероб. Фраза «Кeeping up with Joneses» – «не отставать от Джонсов» (обобщённый образ соседей) – лучше всего характеризовала этот образ жизни.

У СССР не было возможностей для подобного развития внутреннего потребления. Экономика страны была сконцентрирована на преодолении разрушительных последствий Великой Отечественной войны и на поддержании военного паритета с блоком НАТО. Кроме того, особенность государственной плановой экономики с практически полным отсутствием легального частного производства не позволяла оперативно реагировать на потребительские запросы граждан, а отсутствие конкуренции не стимулировало производителей следить за качеством продукции.

Таким образом, к 80-м годам прошлого века в СССР сложилась ситуация, когда пропагандистский лозунг «Советское – значит отличное!» не вызывал у жителей страны ничего, кроме усмешки. Импорт и «фирмА» (с ударением на последний слог) считались безусловно качественнее товаров отечественного производства, причём это касалось абсолютно всех сфер. Импорт делился на две категории: восточноевропейское, из стран народной демократии, считалось просто лучше советского, а западное или «буржуйское» – высшего качества. За импортной одеждой и обувью выстраивались очереди в магазинах, за импортной мебелью надо было «записываться» (вставать в очередь) и ждать поставки месяцами, а то и годами.

Помимо официальной продажи импортных товаров существовал также чёрный рынок. Продавцам грозила уголовная ответственность за спекуляцию, а за нелегальные валютные операции (легальных в СССР для частных лиц не существовало) была предусмотрена смертная казнь (впрочем, применялась она крайне редко и только за особо крупные размеры).

Частные торговцы, которые приобретали у иностранцев товары (как правило, выменивали на предметы советской экзотики: шапки-ушанки, военные ремни, награды, икру и деликатесы), а потом перепродавали их согражданам, назывались фарцовщиками. Оригинальные джинсы Levi’s (эта марка была особенно популярна в СССР) могли стоить до 200 рублей. Это было больше средней ежемесячной зарплаты, составлявшей в 1970–1980-е годы от 120 до 160 рублей. За импортную дублёнку приходилось платить до 800 рублей – столько стоил в советское время мотоцикл отечественного производства.

Продуктами СССР также себя в достаточной мере не обеспечивал. Начиная с 1963 года велись закупки зерна сперва в Канаде, а затем в США и Австралии. Овощные и фруктовые консервы завозились из стран Восточной Европы, преимущественно Венгрии и Болгарии. Пользовались популярностью (когда их удавалось достать) венгерские куры, которых противопоставляли «умершим своей смертью» отечественным. После Олимпиады 1980 года важной частью элитного или праздничного стола стал финский сервелат – сырокопченая колбаса. Более демократичным и распространённым был финский плавленый сыр «Виола».

Таким образом, советская экономика не была абсолютно закрытой и уж тем более не была самодостаточной, и это касалось не только потребительских товаров. Важным следствием происходящего было массовое недоверие жителей СССР к продукции отечественного производства и представление о том, что любой импортный товар по умолчанию лучше и качественнее.

Однако помимо того, что касалось собственно потребительских товаров, у СССР была давняя традиция закупки на Западе промышленных технологий и даже целых заводов – так удалось оперативно провести индустриализацию 1930-х годов. В 1960-е годы, по мере увеличения спроса на личные автомобили и понимания, что существующие заводы ГАЗ, «Москвич» и ЗАЗ не способны удовлетворить этот спрос, советские власти начали переговоры с западными производителями о строительстве нового крупного автозавода.

В 1967 году в Куйбышевской (ныне Самарской) области в бывшем городе Ставрополе, за три года до того переименованном в честь итальянского коммуниста Тольятти, началось строительство автозавода, полностью спроектированного «Фиатом». В 1970 году с конвейера сошли первые легендарные «копейки» – ВАЗ-2101, разработанные на основе автомобиля Fiat-124. Проектная мощность завода составляла 660 тысяч автомобилей в год. Однако и после постройки Волжского автозавода личных автомобилей в стране не хватало, а импорт был микроскопическим: официально ничего не завозилось, люди привозили иномарки из зарубежных командировок, но средствами на подобную покупку владели единицы. В результате иномарки были штучным явлением на улицах, а за рулём сидели, как правило, звёзды театра, кино и эстрады: Владимир Высоцкий ездил на Mercedes-Benz W116, Александр Градский приобрёл Buick Electra 225, а композитор Максим Дунаевский – AMC Javelin.

В советской оборонной промышленности преимущественно использовались отечественные станки, хотя были и исключения. В 1980-е годы японская Toshiba, несмотря на ограничения, при посредничестве норвежской компании Kronsberg поставила в СССР уникальный фрезерный станок для обработки винтов атомных подводных лодок с целью снижения их шумности. Это вызвало нервную реакцию США, но никаких серьёзных последствий для обеих компаний не последовало. Также Советский Союз не производил труб большого диаметра, которые были нужны для строительства газо- и нефтепроводов. Трубы преимущественно закупались в Западной Европе.

Торговыми ограничениями на поставку в СССР товаров двойного назначения занимался так называемый КОКОМ – Координационный комитет по экспортному контролю, созданный в 1949 году по инициативе США. Сперва к организации присоединились только бывшие союзники Вашингтона – Британия и Франция, а затем страны НАТО, Япония и Австралия.

Существовало три «кокомовских списка»: вооружения, оборудование в области ядерных технологий и промышленность. Последний регулярно уточнялся по мере ухудшения или улучшения советско-американских отношений и время от времени вызывал разногласия. Например, в 1962 году США навязали сателлитам эмбарго на поставку труб для строительства нефтепровода «Дружба». Великобритания и Италия отказались поддержать эти санкции, а вскоре к ним присоединилась ФРГ.

В 1974 году в США была принята так называемая поправка Джексона – Вэника, запрещавшая предоставлять режим наибольшего благоприятствования в торговле, государственные кредиты и кредитные гарантии странам, препятствующим эмиграции. Направлена она была в первую очередь против СССР, ограничивавшего выезд евреев. Отменена эта поправка в адрес России была только в 2012 году – через 21 год после распада СССР и через четыре года после того, как между Россией и Израилем был введён безвизовый режим.

Самые серьёзные санкции против СССР были введены в 1980 году после ввода советских войск в Афганистан. Тогда США приостановили экспорт зерна (в 1981 году новый президент США Рональд Рейган поставки возобновил) и запретили выдавать лицензии на продажу высоких технологий в СССР. На следующий год американским компаниям запретили поставку в СССР электронного и нефтегазового оборудования.

Крушение Союза. Торжество импорта

Споры о непосредственных причинах распада СССР будут продолжаться столько, сколько будет существовать историческая наука. В любом случае бедственное состояние экономики на момент развала страны – объективный факт. Дефицит, а временами полное отсутствие продуктов в магазинах в конце 1991 года вызывали серьёзное опасение в возникновении массового голода. Из западных стран тогда поступала гуманитарная помощь – сухое молоко и консервы, которые, в частности, раздавали детям в школах.

2 января 1992 года, на следующий день после того, как в эфире Первого канала граждан бывшего СССР поздравил с Новым годом вместо главы государства сатирик Михаил Задорнов, государственное регулирование цен на 90% товаров было отменено. Государство оставило за собой контроль за ценами на хлеб, молоко, общественный транспорт и ряд других товаров и услуг первой необходимости. В результате товары в магазинах появились (преимущественно импортные), но покупательная способность граждан значительно упала.

В 1992 году экспорт из России практически не изменился по сравнению с 1991 годом, а вот импорт пшеницы возрос на 67%, сахара – на 13%, растительного масла – в четыре раза. Пожалуй, одним из главных символов зависимости от продовольственного импорта в 1990-е годы стали так называемые «ножки Буша» – замороженные куриные окорочка, которые поставлялись из США. Название объясняется заключённым Михаилом Горбачёвым и президентом США Джорджем Бушем в 1990 году договором о поставках дешёвой курятины. В итоге к 1994 году Россия стала крупнейшим в мире покупателем американских окорочков. Общий объём импортной курятины в стране составлял 70%, и только 30% обеспечивали отечественные птицефабрики.

В 1995 году доля импортных продуктов на полках магазинов составляла 54% – и вплоть до конца 1998 года ситуация принципиально не менялась. Конкурировать на равных с субсидированными американскими и европейскими фермерами отечественные производители были не в состоянии. Для сравнения: пригнать из США гружёный «ножками Буша» корабль стоило около 5-7 млн долларов. Рентабельность составляла 10%, которые бизнесмен получал сразу, продав товар оптовикам. Стоимость строительства птицефабрики составляла те же 5 млн долларов, вот только рентабельность не превышала 10% в год при всех сопутствующих рисках. Неудивительно, что в 1997 году объём импортных поставок куриного мяса в Россию превысил один миллион тонн.

Ещё одним запомнившимся надолго феноменом 1990-х стали так называемые челноки. Так называли тогда частных лиц, по собственной инициативе, за собственные средства, на свой страх и риск поставлявших в Россию из-за границы мелкооптовые партии различных товаров. Точных подсчётов не велось, но, по оценке экспертов, «челночной» торговлей – то есть индивидуальной покупкой товаров за рубежом (преимущественно в Турции, Китае и Польше), их доставкой в Россию и продажей на вещевых рынках – занималось до 10 миллионов человек. Они обеспечивали на тот момент около 30% от общего объёма импорта и до 75% от поставок товаров народного потребления. В 1996 году «челноки» привезли из-за границы одежду, обувь и галантерею на 6 млрд долларов. Все остальные поставщики – только на два миллиарда.

Типичный «челнок» – это бывший инженер, конструктор или другой сотрудник предприятия, оказавшийся невостребованным в условиях рынка. Также среди «челноков» было немало учителей и прочих сотрудников бюджетной сферы, которые формально не лишились работы, но прокормить семью на низкую и выплачиваемую с задержками зарплату были не в состоянии. Дело было рискованным, охотой на «челноков» занимались как банды, так и отдельные налётчики и в России, и в странах, где закупался товар (самой опасной считалась Польша).

Ещё одним рискованным бизнесом занимались перегонщики – люди, которые покупали в Европе и Японии подержанные автомобили, а затем перепродавали их в России. Если в 1991 году в страну импортировали чуть более тысячи иномарок, то в 1992-м – уже более 100 тысяч. Подавляющее большинство автомобилей ввозили индивидуальные перегонщики. Именно тогда Дальний Восток и Восточная Сибирь довольно быстро превратились в территорию, где автомобиль с левым рулём стал редкостью, ведь даже европейские марки, как правило, ввозились из «праворульной» Японии.

Промышленное производство в России на протяжении 90-х годов показало падение приблизительно на 50%. Сохранились преимущественно сырьевые и перерабатывающие предприятия, ориентированные на экспорт. Во многом столь резкое падение было вызвано сокращением оборонных закупок.

При этом следует отметить, что даже в те годы, когда объём импорта был максимальным, внешнеторговое сальдо всё равно было в пользу России. Вот только в развитие экономики эти деньги не вкладывались, государственных инфраструктурных проектов в 1990-е годы не осуществлялось, бизнесмены предпочитали использовать советское наследство, не инвестируя в обновление производства.

Кризис 1998 года, когда доллар за считанные месяцы подорожал с шести до более чем 20 рублей, нанес серьёзнейший удар по связанной с безудержным импортом экономической модели. Причем это касалось как индивидуальных предпринимателей, так и крупных оптовиков. Кто-то обанкротился и ушёл из бизнеса, кто-то переориентировался на другие виды деятельности. Кого-то убили бандиты из-за безнадежных долгов.

Но резкий рост стоимости импорта дал шанс отечественным производителям и без какой-либо ощутимой поддержки занятого своими проблемами государства реализовать первую волну импортозамещения. Рост производства в 1999 году составил 8%, внешнеторговое положительное сальдо достигло 20% от ВВП.

Начало возрождения

Пожалуй, принципиальное отличие 2000-х годов от 1990-х – это появление у государственной власти понимания перспектив развития страны, переход от реактивной к проактивной политике, от решений тактических – к стратегическим. Несмотря на некоторое охлаждение в отношениях с США и НАТО после бомбардировок Югославии и недоверие иностранных инвесторов после кризиса 1998 года, Россия становилась неотъемлемой частью мировой системы разделения труда, в рамках которой Запад отвечал за инновации и инвестиции, Юго- Восточная Азия – за производство, а Ближний Восток и Россия – за энергоносители.

Мировые цены на нефть, составлявшие в 1990-е годы в среднем около 18 долларов за баррель, а в 1998-м упавшие до девяти долларов, начиная с 1999 года стабильно росли, достигнув к 2008 году 143 долларов за баррель. Таким образом, государственных доходов хватало и для обеспечения социальной политики, и для долговременных инвестиций в производство.

При этом задача полного импортозамещения на государственном уровне не ставилась вплоть до 2014 года, когда Запад показал, что готов использовать экономические и торговые санкции против России. Так, ещё в 2009 году президент России Владимир Путин заявлял: «Если мы говорим в целом об экономике, то нет смысла заниматься импортозамещением, если можно купить задёшево. Если мы всё время будем стремиться догонять, мы всегда будем в отстающих».

В том же году на заседании правительства он отмечал следующее: «Импортозамещение не является самоцелью, и иногда выгоднее эффективно функционировать в рамках международного разделения труда, получать дешёвый качественный продукт от наших партнёров за границей. Но в некоторых случаях мы, конечно, должны уделять внимание импортозамещению. Потому что даже там, где на первый взгляд не пахнет, скажем, обороной и безопасностью, в конечном итоге многие вещи, связанные с оборонкой, лежат в сфере гражданского производства. И на это мы не можем не обратить внимания… Подчеркну, наша цель – не закрытие внутреннего рынка и консервация отсталости, а, наоборот, создание по-настоящему конкурентоспособных новых производств, выпускающих качественные и востребованные потребительские товары. Например, уже сегодня автомобили, выпускаемые в России, особенно, конечно, с участием зарубежных инвесторов, полностью соответствуют мировым стандартам качества. Давайте начнём работать».

Эти заявления и намерения являются очевидным подтверждением того, что конфронтационных планов у России даже после Мюнхенской речи не было, и Москва была настроена на международную кооперацию и сотрудничество.

Несмотря на формальное отсутствие государственной программы импортозамещения, фактически оно осуществлялось в 2000-е непрерывно. Причём речь шла не только о восстановлении утраченного в 90-е годы, но и о создании абсолютно новых производств. В частности, наиболее активно в те годы развивались агропромышленный и пищевой комплексы. Попробовав в 90-е годы импортные продукты, граждане России начали ценить отечественную еду.

Старт был дан с достаточно низкой точки. С 1990 по 1999 год посевные площади зерновых культур сократились на 17 млн га, поголовье молочных коров уменьшилось на 64%, свиней – на 48%, птицы – на 53% и так далее.

В 2001 году была создана компания «Росагролизинг», призванная обеспечить сельхозпроизводителей техникой. Но наиболее активный рост производства начался после принятия в 2006 году приоритетного национального проекта «Развитие АПК». Проект осуществлялся по трём направлениям: «Ускоренное развитие животноводства», «Стимулирование развития малых форм хозяйствования» и «Обеспечение доступным жильём молодых специалистов (или их семей) на селе».

В рамках проекта государство субсидировало сельхозпроизводителям процентные ставки по кредитам на строительство и ремонт животноводческих комплексов на срок до восьми лет, обеспечивало лизинг техники и высокопродуктивного племенного скота, субсидировало кредиты фермерам и выделяло средства на строительство жилья. Изначально на все три направления было выделено примерно 35 млрд рублей, затем в проект были добавлены новые приоритетные виды деятельности (поддержка овцеводства, оленеводства, коневодства, промышленного рыболовства и т. д.), после чего общий бюджет проекта составил 47,8 млрд рублей. В целом расходы федерального бюджета на сельское хозяйство в 2000–2010-х годах превысили 1,3 трлн рублей.

В 2010 году была принята Доктрина продовольственной безопасности России до 2020 года, в которой были обозначены следующие пороговые значения доли производимых в России продуктов в общем объёме:

- зерна – не менее 95%;
- сахара – не менее 80%;
- растительного масла – не менее 80%;
- мяса и мясопродуктов (в пересчете на мясо) – не менее 85%;
- молока и молокопродуктов (в пересчете на молоко) – не менее 90%;
- рыбной продукции – не менее 80%;
- картофеля – не менее 95%;
- соли пищевой – не менее 85%.

В 2014 году, после введения западных санкций и российских антисанкций, реализация Доктрины продовольственной безопасности приобрела стратегический характер. Нет сомнений, что если бы не предпринятые заранее шаги, достичь нынешнего устойчивого положения России на мировом рынке продуктов питания и статуса крупнейшего экспортера зерна было бы невозможно.

***
Ещё одним заметным направлением развития в 2000-е годы стало автомобилестроение. Россия в данном случае пошла по тому же пути, что и другие восточноевропейские страны с Испанией: частичное сохранение отечественных брендов, покупка транснациональными инвесторами отечественных заводов и строительство сборочных предприятий иностранных брендов.

По итогам 1990-х годов крупнейший в СССР, а затем и в России завод «АвтоВАЗ» практически не изменил количество выпускаемых автомобилей. В 1991 году произвели 674 884 штуки, а в 1999-м – 677 087. Завод на протяжении всего десятилетия активно сотрудничал с западными производителями. Крупноузловая или «отвёрточная» сборка иномарок началась в России в 1999 году в Калининградской области, где компания «Автотор» начала сборку сперва автомобилей Kia, а затем BMW, Chevrolet, Opel, Hyundai и ряда других.

Американская компания Ford Motor Company в 2002 году в бывших цехах завода «Русский дизель» во Всеволожске запустила сборку своих автомобилей. Это был первый автозавод, открытый в России иностранным инвестором полностью на собственные средства. Локализация производства к 2007 году достигла 60%, объём – 125 тысяч автомобилей в год. В 2006 году Volkswagen Group Rus запустила производство своих автомобилей на площадке в Калуге.

Самым крупным отечественным инвестором, занявшимся автомобилестроением, стала «Северсталь», которая в 2001 году приобрела УАЗ и ЗМЗ, а затем ряд других автомобильных заводов. В 2007 году компания «Северсталь-авто» была переименована в «Соллерс». На мощностях заводов «Соллерс» производились как иномарки, так и выпущенный в 2005 году УАЗ-3163 Patriot, пришедший на смену неизменному с 1972-го УАЗ-469.

Начиная с 2007 года государственные автомобилестроительные ресурсы были объединены в корпорации «Ростех». Это, в частности, компания «КамАЗ» и ряд других производителей. Таким образом, менее чем за 10 лет в России была создана мощная автомобилестроительная отрасль, на 70% обеспечивавшая граждан страны автомобилями разного класса.

***
Отставание в сфере производства электроники в 2000-е годы всерьёз ликвидировать даже не пытались – восточноазиатские производители полностью покрывали все гражданские потребности России в этой сфере. Немногие пережившие 90-е отечественные электронные предприятия работали преимущественно на военные нужды. Объём оборонзаказа начал расти. Среди крупнейших российских производителей микроэлектроники можно назвать АО «Ангстрем» и ПАО «Микрон», расположенные в Зеленограде. Они сумели пережить 90-е годы, сохранить производство и проводить регулярную модернизацию.

Если с производством «железа» были и остаются проблемы, то развитие программного обеспечения шло семимильными шагами. В России в 90-е и 2000-е годы созданы собственные антивирусные программы, бухгалтерские программы, поисковые системы, браузеры, социальные сети, большое количество почтовых сервисов, картографических сервисов и множество других востребованных программ.

Пожалуй, единственный конкурентоспособный продукт, который до сих пор не удалось создать российским IT-компаниям самостоятельно – это операционная система, но нет сомнений, что в случае ухода с отечественного рынка иностранных операционок, эта проблема будет решена оперативно. Опять-таки в описываемое время задачи полного импортозамещения в сфере программного обеспечения не ставилось.

Ещё более серьёзной для России оказалась зависимость от зарубежных авиастроителей. Собственное производство в 90-е годы было практически прекращено. Количество собранных пассажирских самолётов вплоть до 2013 года редко превышало 20 единиц в год.

В 2006 году была создана Объединённая авиастроительная корпорация (ОАК), объединившая государственные активы в авиационной отрасли.

В 2008 году первый испытательный полёт совершил первый разработанный в постсоветские годы самолёт Sukhoi Superjet 100. Доля импортных комплектующих в «Суперджете» составляла 72%, и это, безусловно, было серьёзной проблемой. Позднее был создан самолёт МС-21, в котором доля иностранных комплектующих составляла 40%.

К 2022 году большую часть самолётов, эксплуатируемых российскими авиалиниями, составляли американские «Боинги» и европейские «Эйрбасы». После того, как иностранные авиапроизводители отказались сотрудничать с Россией, обслуживать свои самолёты и поставлять запчасти для совместных проектов, правительство России поставило цель добиться максимального импортозамещения систем и агрегатов МС-21 и «Суперджета» российскими аналогами.

Планируется получение сертификата типа на лёгкий многоцелевой самолёт «Байкал» (ЛМС-901), предназначенный для использования как на международных воздушных линиях, так и для перевозок на Дальнем Востоке. Далее планируется выход на сертификацию турбовинтового регионального самолета на 44 места «Ладога». Ведётся работа по сертификации самолета МС-21 с российским двигателем ПД-14.

В целом до 2030 года запланированы поставки 1036 отечественных самолётов для нужд гражданской авиации, из них: 142 Sukhoi Superjet New, 270 МС-21-310, 70 Ил-114-300, столько же Ту-214, 12 Ил-96-300, 140 ТВРС-44 «Ладога», 178 Л-410 и 154 «Байкала».

К сожалению, в той или иной степени российские технологические разработки предыдущих десятилетий состоят из импортных деталей – начиная с торжественно анонсированного в 2010 году «Йотафона» и заканчивая линейкой представительских авто «Аурус». Тогда в этом не было ничего страшного – ни о каких ограничениях на импорт в Россию речи не шло. Всё кардинально изменилось после того, как в Крыму, Донецкой и Луганской областях люди отказались признать произошедший 22 февраля 2014 года в Киеве государственный переворот, а Россия встала на защиту этих людей.

Война санкций и её результаты

Впрочем, санкционный маховик начал раскручиваться ещё 17 марта 2014 года, на следующий день после голосования о воссоединении Крыма с Россией. В первые дни санкции вводились против чиновников и депутатов, которых США и их сателлиты посчитали виновными в «подрыве территориальной целостности Украины». 20 марта были введены санкции против банка «Россия», 11 апреля – в отношении крымской компании «Черноморнефтегаз». 4 мая Канада ввела санкции против большой группы банков и строительных компаний, затем к ним присоединились другие страны. 16 июля США ввели санкции против концерна «Алмаз-Антей», Уралвагонзавода, НПО машиностроения и нескольких структур Ростеха, включая «Калашников». Ограничения были введены в адрес нефтекомпании «Роснефть», производителя газа «Новатэка», Внешэкономбанка и Газпромбанка.

1 августа 2014 года Евросоюз опубликовал список товаров, которые не могут быть экспортированы в РФ, это преимущественно касалось нефтяной сферы – труб и средств бурения. 12 сентября ЕС ограничил экспорт в Россию товаров двойного назначения ряду компаний, в число которых вошли Объединённая авиастроительная корпорация, Уралвагонзавод и «Калашников», и запретил европейским компаниям предоставлять в России услуги по разведке и производству глубоководной и арктической нефти, а также для проектов сланцевой нефти. Кроме того, было запрещено любое экономическое сотрудничество с Крымом.

Россия ответила запретом на ввоз в Российскую Федерацию сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия из стран, которые ввели санкции. Этот день можно назвать датой окончательных похорон «ножек Буша». Несмотря на то, что в 2000-е годы ввоз американской курятины значительно снизился и из магазинов она практически исчезла, всё равно 2013 году в Россию было ввезено 266 тыс. тонн мяса птицы из США – преимущественно оно использовалось в мясопереработке.

Пожалуй, больше, чем сами санкции и антисанкции, в те дни запомнилась истеричная реакция в социальных сетях либеральной оппозиции на запрет ввоза европейских продуктов: «купи еды в последний раз», «прощай, хамон», «сыра больше не будет – будет сырный продукт» и так далее. Справедливости ради следует отметить, что публичное уничтожение подсанкционных продуктов бульдозерами также не производило благоприятного впечатления в условиях падения курса рубля на фоне санкционного давления и снижения качества жизни у многих жителей России.

Продуктовые антисанкции позволили и без того активно развивавшейся все предыдущие годы отечественной пищевой отрасли стать лидером импортозамещения. Ярче всего это видно на примере сыроварения – если в 2014 году в России производилось 384 тыс. тонн сыра (не «сырного продукта»), то в 2021-м – 602 тысячи. Рост почти двукратный.

Не все численные показатели импортозамещения на продовольственном рынке были достигнуты вовремя. В конце 2020 года в исследовании Национального рейтингового агентства (НРА) отмечалось, что существенно (на 65%) сократился лишь импорт мяса. Хуже всего на тот момент были выполнены планы по сокращению зависимости от импорта овощей – лишь на 27% при планируемых 70%. Учитывая значительный рост экспорта из неподсанкционных стран – Белоруссии, Сербии, Молдавии, аналитики делали вывод о том, что речь, вполне возможно, могла идти о реэкспорте «запрещёнки».

В 2022-м в России всё ещё сохранялась зависимость от ввоза импортных семян. В условиях установления внешних ограничений на импорт многих видов продукции стимулирование отечественного семеноводства стало ключевым фактором обеспечения продовольственной безопасности страны.

Перечисленные сложности не отменяют факта, что после введения санкций в 2014 году импортозамещение стало важным аспектом государственной экономической политики. Был сформирован стратегический перечень продукции с наивысшим приоритетом импортозамещения. Это уже упомянутое сельское хозяйство, плюс машиностроение и информационные технологии.

В машиностроении, в частности, весьма знаковым стало произошедшее в 2017 году полное импортозамещение труб большого диаметра для нефте- и газопроводов – тех самых, которые вынужден был закупать на Западе СССР. То, чего не смог сделать советский Госплан и государственные металлургические заводы, удалось в кратчайшие сроки создать Российскому государству в сотрудничестве с частными металлургическими компаниями.

И всё же в конце 2021 года эксперты высоко оценивали импортозамещение на продовольственном рынке, но в других областях зависимость от импорта могла оставаться значительной. Успех импортозамещения в продовольственной сфере объясняется просто. В эту категорию с 2014 по 2021 год было инвестировано более 6 трлн рублей и реализовано около двух тысяч крупных инвестиционных проектов. В непродовольственной сфере – в разы меньше. При этом заметная часть локализованных проектов в сфере электроники представляла собой лишь «отвёрточную сборку». «Страна увеличила на 44% финансирование на цифровизацию. А когда смотришь на результаты исполнения этих средств (какая программа закуплена, какие компьютеры, какая база данных внедрена), находятся недостатки, не выполняется импортозамещение», – говорила в июле 2022 года аудитор Счетной палаты Светлана Орлова.

Чтобы импортозамещение стало более реальным, требовалась серьёзная встряска, и она произошла. После 22 февраля 2022 года, когда Россия официально признала ДНР и ЛНР, и 24 февраля, когда началась специальная военная операция на Украине, уровень технологических и промышленных ограничений, введённых странами Запада и их сателлитами, вырос на порядок. Сотрудничество с Россией прекратили крупнейшие западные производственные компании, в том числе «Боинг», «Эйрбас» и «Сименс». Таким образом, Россия утратила доступ к официальному сервисному обслуживанию и иностранным запчастям для абсолютного большинства своего самолётного парка и скоростных поездов «Сапсан» и «Ласточка». Работу в стране приостановили или свернули иностранные автопроизводители (за исключением китайских), а также многие компании, торгующие обувью и одеждой.

Однако это не значит, что Москва и Петербург лишатся скоростного железнодорожного сообщения. Во-первых, РЖД в итоге взяли на себя обслуживание «Сапсанов» и «Ласточек», а во-вторых, российский бизнес оказался вполне способен разрабатывать собственный подобный продукт. В частности, разработка отечественного поезда на замену «Сапсану» началась еще в 2021 году. А в октябре 2022 года РЖД официально заявили о разработке первого российского высокоскоростного поезда с конструкционной скоростью до 360 км/ч. Планируется, что электропоезд будет готов в 2028 году. Параллельно идёт подготовка к выпуску опытных экземпляров отечественных аналогов «Ласточек».
Несмотря на расчёты инициаторов санкций на Западе, возрождения дефицита и транспортного коллапса удалось избежать благодаря оперативным решениям органов власти, запретившим возврат находившихся в лизинге самолётов иностранным лизингодателям и наладившим параллельный импорт в наиболее чувствительных сферах.

При этом такая цель, как тотальное импортозамещение, перед Россией не стоит. Глава Ростеха Сергей Чемезов 15 июня написал, что изоляция, в том числе технологическая, попытка делать всё своими силами – это «путь в никуда»: «В текущих условиях главное – сохранять трезвость ума и осознавать масштаб задач, стоящих перед нами. Да, введённые ограничения беспрецедентны. Да, в моменте мы утратили доступ к отдельным товарам, технологиям, комплектующим. Но это не является сигналом для тотального импортозамещения. Замещать всё бессмысленно, экономически нецелесообразно и попросту невозможно. Повторюсь, этого не делает ни одна развитая страна в мире… Предательство Запада – не повод закрывать окна и двери. Нам не по пути с проводниками санкций, но у нас есть партнёры в других регионах мира, которые сегодня ведут себя последовательно и принципиально».

О том же неоднократно говорил президент России, в то же время он подчёркивал, что стопроцентное импортозамещение необходимо прежде всего в оборонно-промышленном комплексе: «Сфера ОПК – это как раз та область, где все программы импортозамещения должны быть безусловно реализованы. Где-то в других местах это не так важно и не так существенно, да и не нужно на самом деле, нам стопроцентного импортозамещения не нужно. А здесь нужно. Поэтому необходимо в кратчайший период нарастить производственные возможности, максимально загрузить оборудование, оптимизировать технологические циклы и, не снижая качества, сократить при этом сроки производства».

Стресс-тест российской экономики, начавшийся в феврале 2022 года, продолжается. Благодаря государственным программам импортозамещения и активности российского бизнеса пока что ни граждане страны, ни промышленность не заметили действительно серьёзных потерь или возрождения дефицита.

В экспертных кругах и политическом руководстве страны заявляется о необходимости интенсифицировать программы развития отечественных производств во всех тех сферах, где пока что наша зависимость от иностранных производителей остаётся критической. В первую очередь это микроэлектроника, фармацевтика и машиностроение, включая станкостроение и автомобилестроение. По ряду оценок именно в развитие этих отраслей требуется вложение максимального финансирования, создание условий для приезда специалистов из зарубежных стран.

Основная ошибка СССР, которая привела к дефициту и тотальной зависимости от импорта, заключалась в полном подавлении частной инициативы. Сейчас об этом речь не идёт. Основная ошибка либералов 90-х годов заключалась в уверенности, что на нефтегазовые деньги можно без проблем купить любые товары и технологии. За последние годы предельно отчетливо выяснилось, что и это не так.

Импортозамещение не означает тотального отказа от импорта – это неизбежно приводит к снижению качества производимой продукции. Но государство в итоге пришло к выводу, что чувствительные для национальной безопасности и качества жизни граждан производства должны размещаться внутри страны. Особенно такой большой и великой, как Россия.

Ранее опубликовано на: https://history.vz.ru/kak_rossija_izbavljalas_ot_importa/18.html