Уроки Чесмы и Роченсальма для организаторов СВО
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев продолжает серию публикаций, посвященных историческим параллелям между ходом СВО и военными конфликтами прошлого.
Ранее в рамках цикла вышли публикации, посвященные сходству событий спецоперации с эпизодами Крымской, русско-японской, Первой мировой и гражданской войн.
Параллельно были опубликованы заметки на историческую тематику журналиста Андрея Медведева.
Никогда еще не было спасительных поражений,
зато бывают роковые победы.
Морис Дрюон
Спецоперация на Украине позволила обнаружить целый ряд проблем в организации и снабжении российских войск. Вполне очевидно, что они возникли не в режиме «здесь и сейчас». Однако эксперты до сих пор ломают копья вокруг вопроса о том, проявлялись ли соответствующие недостатки ранее. На наш взгляд, эти споры не вполне конструктивны. Куда более актуальна другая задача: не допустить ситуации, при которой успехи в ходе СВО позволят забыть о выявленных недоработках. Всю пагубность этого наглядно демонстрирует российская история.
Название «Второе Роченсальмское сражение» мало чего скажет большинству россиян. И это достаточно странно. Ведь речь идет о крупнейшем морском сражении в истории Балтики и втором по масштабу поражении русского флота за всю его историю. При этом, в отличие от Цусимы, над российским флотом в данном случае не веяло изначально знамя обреченности. Объективные обстоятельства к началу сражения складывались в пользу эскадр под андреевским флагом. Однако шансы на победу обнулили два обстоятельства: построенная на личной симпатии кадровая политика высшего руководства империи и игнорирование проблем Балтийского флота, которые были вскрыты еще двумя десятилетиями раньше, во время победоносной экспедиции Орлова в Средиземное море.
Чесменская иллюзия
Триумф российского флота в Чесменском сражении имел не только позитивные последствия. Уничтожение турецкого флота породило у властителей империи пагубные настроения, позволив им закрыть глаза на проявившиеся проблемы в боеготовности флота.
Классическая версия сражения проста и эпична. Сначала российские моряки выиграли бой в Хиосском проливе, а затем загнали турецкие суда в Чесменскую бухту и подожгли там судами-брандерами. Реальность, однако, была куда более суровой.
В 1769 г. в Эгейское море была отправлена экспедиция, сформированная из кораблей Балтийского флота. Ее возглавил Алексей Орлов – выпускник Сухопутного шляхетского корпуса, в принципе не имевший никакого опыта участия в боевых действиях (если не считать таковыми дворцовый переворот).
Сама по себе идея экспедиции была вполне разумной. Однако попытки ее реализации сразу же натолкнулись на множество проблем, которые прежде флотские чиновники старательно замалчивали в отчетах. В самом начале похода 1-й эскадры адмирала Спиридова (составившей ядро сил экспедиции) самый мощный ее корабль «Святослав» был вынужден вернуться в Ревель на ремонт из-за открывшейся течи. Затем линкор «Трех святителей» сел на мель и также получил сильные повреждения. В итоге по прибытию в Англию существенная часть эскадры осталась у берегов Альбиона из-за необходимости починки: недостаточная прочность корпусов оборачивалась в дальнем походе повреждениями обшивки. При этом эскадру, по мудрому распоряжению петербургских чиновников, сопровождал всего 1 корабельный мастер. Не способствовал росту боеспособности эскадры и дефицит продовольствия, питьевой воды и обмундирования. После шторма в Бискайском заливе полностью утратил пригодность к службе корабль «Северный Орел». И это описывает лишь малую часть мытарств российских моряков.
Всем хорошо запомнилась легенда о том, что в течение всего боя линкора «Святой Евстафий» с турецким флагманом в Хиосском проливе на российском судне играл оркестр. Но забвению предали тот факт, что в начале сражения три российских корабля не смогли выполнить маневр, из-за чего в итоге один из них был поврежден и покинул строй, а второй был по ошибке атакован другим судном под российским флагом. Более того, в результате данной серии ошибок «Святой Евстафий», на котором на тот момент находился адмирал Спиридов, был вынужден вступить в артиллерийскую дуэль сразу против трех турецких линкоров. Напомним, что в итоге корабль взорвался, а большая часть его экипажа погибла (пусть и добившись уничтожения османского флагмана).
Когда говорят о Чесме, забывают и о другом эпизоде в ходе сражения: из четырех российских брандеров лишь один был успешно использован по назначению. Остальные суда были подожжены слишком рано или сели на мель. Если бы аналогичные ошибки допустил капитан последнего брандера, турецкий флот имел шансы уцелеть.
За все время войны с Турцией из Балтики в Средиземное море были переброшены 20 линейных кораблей, 5 фрегатов, 1 бомбардирский корабль и 8 малых судов. Также 11 фрегатов и 2 бомбардирских судна были приобретены на месте либо добровольно присоединились к русскому флоту. Также ряды эскадры пополнили 1 трофейный линейный корабль и 11 турецких фрегатов.
К концу войны по причине ветхости были разломаны на дрова 4 линкора из 21 бывших в наличии у Орлова кораблей соответствующего класса. Из 27 фрегатов та же участь постигла 6 кораблей. Из 3-х бомбардирских кораблей на дрова пустили 1 судно.
Для сравнения, в ходе боевых действий Россия потеряла, не считая малых судов, 4 линкора (при этом 2 из них были сожжены после посадки на мель, а 1 пропал без вести) и 2 фрегата (были захвачены турками).
Из 12,2 тыс. матросов и офицеров погибли и умерли от болезней 4516 человек. Большинство этих потерь были небоевыми: сказывались плохая вентиляция на судах и отсутствие лазаретов.
Все это впоследствии дало Василию Ключевскому повод для горькой иронии. Алексей Орлов накануне экспедиции обещал императрице, что вскоре она услышит о чудесах. И, как отмечал историк, чудо свершилось: «в Европе нашелся флот хуже русского».
Шведские грабли
Победа в Чесменском сражении ожидаемо перечеркнула все сообщения о проблемах поддержания боеготовности флота. Равным образом не изменился и подход императрицы к принятию кадровых решений.
В результате в начале войны со Швецией российский гребной флот на Балтике возглавил Карл Генрих Нассау-Зигенский. Он был удачливым дуэлянтом, отчаянным авантюристом, французским аристократом и просто обаятельным мужчиной.
Его качества как флотского специалиста, впрочем, современники не без основания ставили под сомнение еще до поступления на русскую службу. Попытка эскадры принца захватить остров Джерси в Ла Манше в 1779 г. закончилась печально: сначала британцы отразили десант, потеряв всего одного человека, а затем сэр Джеймса Уолес в бухте Канкаля уничтожил большую часть французских кораблей. Суда Нассау-Зигена не спасло даже то, что они находились под защитой пушек местного форта.
В 1782 г. принц примет участие в штурме Гибралтара. Ему доверят командование плавучей батареей «Талья Пиедра», которая в итоге взлетела на воздух вместе с большей частью экипажа.
Однако резюме Нассау-Зигена не смутила Григория Потемкина, который, подобно большинству современников, легко поддался обаянию принца. Поначалу императрицу Екатерину, мягко скажем, смущал новый друг ее фаворита. Но после личного знакомства государыня осыпала его разнообразными милостями (в том числе в качестве имений принцу были предоставлены имения в Крыму, включая Массандру). Более того, Нассау-Зиген получил пост начальника Днепровской гребной флотилии и чин контр-адмирала.
В 1788 г. принц вместе с контр-адмиралом Джон Пол Джонсом разбил турецкий флот под Очаковым (османы – это вам не британцы). Вскоре после чего Нассау-Зиген уже в качестве вице-адмирала приступил к командованию российским гребным флотом на Балтике в ходе очередной войны со Швецией. В августе 1789 г. принц выиграл Первое Роченсальмское сражение. То ли во французском авантюристе наконец проснулся великий флотоводец, то ли сказался почти двойной численный перевес над шведами (гуртом, как известно, и батьку бить сподручнее). Однако потом принц опоздал со своим флотом к сражению под Выборгом и тем самым спас шведов от полного разгрома. А менее чем через год пращуры создателей «Икеи» сумели взять реванш над французским аристократом в тех же самых водах. В ходе второго Роченсальмское сражение русский флот потерял убитыми, раненными и пленными около 7,4 тыс. человек (или 40% от общей численности личного состава). 42 корабля были потоплены или сожжены, еще 22, включая флагман принца, достались потомкам викингов в качестве трофеев. Сами шведы потеряли убитыми и раненными 300 человек. Также на дно морское отправились 5 королевских судов. Что особенно обидно, к началу сражения русские обладали превосходством и по численности личного состава, и по совокупной мощности артиллерии. Нельзя забыть и о том, что сражение стало для России щелчком по носу от «владычицы морей» - его план во многом представлял собой плод стараний британского офицера на шведской службе Уильяма Сиднея Смита.
Густав III, как честный человек, объяснял впоследствии свою победу в первую очередь легкомыслием Нассау-Зигена. Последний вступил в бой, не проведя разведки позиций противника, и проигнорировал как наличие у шведов сильных береговых батарей, так и погодные условия. Все это наложилось на давние, постоянно игнорируемые проблемы с состоянием материальной базы и уровнем подготовки личного состава. Что и привело в итоге к разгрому. Если верить злым языкам в Петербурге, принц слишком спешил сделать подарок императрице Екатерине ко дню рождения.
Согласно условиям заключенного по итогам сражения Верельского мирного договора, Россия не потеряла ни клочка земли. Но в то же время Екатерина II погасила за счет российской казны военные долги Густава III (для этого тайно были выделены специальные субсидии) и официально отказалась от поддержки парламентской монархии в Швеции, потеряв важнейший инструмент влияния на политическую жизнь северного соседа. Принц Нассау-Зиген сохранил свое положение и остался на русской службе.
