Искать в соцсетях источник легитимности не стоит

Политконсультант, партнер Консалтингового бюро Т&М, эксперт Центра ПРИСП Антон Тимченко - об эфемерности показателей социальных медиа.

Событийный взрыв 23-24 июня был настолько ярок и оглушителен, что затмил практически всю внутриполитическую повестку.
И если с событиями недели «после» всё ожидаемо скучно: фестиваль восторженных интерпретаций, откровения свидетелей хитрого плана и отважные разоблачения от тех, кто «всегда знал»; то среди произошедшего «до» затерялось интересное.

Например, попытка сорганизоваться «России уехавшей» в Брюсселе. Среди традиционных тем для любого собрания политической эмиграции, большая часть которых едва ли найдёт отклик внутри России, поскольку, как системно показал Александр Кынев, они продиктованы логикой «выживания» эмигрантов в новом мире и запросами именно зарубежной аудитории. Однако был затронут вопрос, актуальный и в текущей российской политике, — тема «подписочной легитимности».

В качестве обоснования легитимности своего собрания и ответа на вопрос «А кого вы представляете?» была названа многомиллионная аудитория YouTube-каналов участников мероприятия.

Апелляция к числу подписчиков не так легкомысленна, как может показаться на первый взгляд. Действительно, если сравнить уровень участия в выборах (явку), интенсивность контактов граждан с представляющим их округ депутатом, а также активность со стороны такого избранника по формированию у избирателей определённых политических ценностей, с одной стороны, и политическое вовлечение через соцсети – с другой стороны, то количественные показатели будут явно не в пользу традиционной офлайн-политики.

В этой связи многие искренне убеждены, что, перефразируя классика, соцсети сегодня – это не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор. О последнем особенно много стали говорить в контексте «сетевых» протестов (будь то Twitter-революции или беспорядки в Гонконге).

Впрочем, несмотря на то, что SMM давно уже превратился в sine qua non для любого серьёзного политика и даже в «новую нефть» любого штаба, - охваты, число подписчиков и лайки не могут выступать (возможно, лишь пока) ни основой легитимности, ни показателем уровня реальной политической поддержки.

Подписчик, с удовольствием потребляющий контент политического блогера, вовсе необязательно поддержал бы его решения, определяющие будущую жизнь, права и обязанности. Иными словами, «симпатизирующий зритель шоу» вовсе необязательно «поддерживающий избиратель». Из этого вытекает следующая проблема: до сих пор не существует сколь-нибудь объектового коэффициента, отражающего конверсию лайков в бюллетени за кандидата. Классический пример здесь — кейс Ксении Собчак, имевшей в 2018 г. более 5,5 млн подписчиков и получившей на президентских выборах 1,2 млн голосов (и непонятно, насколько это пересекающиеся люди).

Не изменила ситуацию и широкая цифровизация избирательного процесса. Никто пока не смог предъявить устойчивую корреляцию между числом избирателей, словивших в сети агитационные «касания», и количеством проголосовавших при помощи ДЭГ.

В общем, политическая инструментализация соцсетей отлично работает для повышения узнаваемости, построения публичного образа, работы с интерпретационной рамкой и ценностями аудитории. Ну и, конечно, как формат интеллектуального развлечения. Однако искать там источник легитимности или ресурс гарантированной политической поддержки, что на улице, что на избирательных участках – не стоит. Пока.