Дефицит в ответ на потолок
Журналист, эксперт Центра ПРИСП Евгений Огородников – о ситуации на мировом энергетическом рынке и новом маркетинге русской нефти.
«Надвигается дефицит предложения нефти, но трейдерам на это наплевать», ― пишет американское издание OilPrice. Нефтяной фьючерсный рынок окончательно оторвался от реальности, и единственное, что волнует спекулянтов, — это ставки ФРС. Тогда как реальный нефтяной рынок уже переживает грозу, которая вот-вот превратится в шторм, а в случае какого-либо политического обострения конфликта на Ближнем Востоке — в ураган.
Стратегия, выбранная Россией и Саудовской Аравией, работает, хотя, глядя на фьючерсные нефтяные цены, это трудно заметить. Но это пока. Реальный нефтяной рынок инертный. Решение, принятое той или иной страной о наращивании или сокращении добычи, доходит до реального рынка неделями, а то и месяцами. Весенние ограничения добычи странами ОПЕК+ начинают давать свои плоды лишь сейчас. Первым результаты сокращения добычи смогло просчитать МЭА: агентство уже несколько месяцев говорит о сокращении поставок во второй половине года. О том же свидетельствуют расчеты ОПЕК. На прошлой неделе к дуэту присоединилось минэнерго США. По его прогнозам, спрос на нефть превысит предложение во всем мире во второй половине года. Подтверждает расчеты и английский банк Standard Chartered. «Спрос на нефть фактически продолжит расти в течение следующих нескольких месяцев и достигнет рекордно высокого уровня в августе. В результате цены, вероятно, подскочат», ― говорится в обзоре банка.
В последние недели все больше индикаторов говорит о том, что на мировом рынке ощущается нехватка нефти. Самый главный из них ― поставочные цены на нефть выше, чем на фьючерсном рынке, тогда как в «спокойные» времена спот торгуется с дисконтом к эталонным сортам, таким как Brent. Особенно остро ощущается нехватка сернистых сортов нефти, аналогичных российской Urals, на НПЗ в Европе. В итоге премия за аналоги российской нефти (Norwegian Johan Sverdrup crude и Arab Medium) достигает четырех долларов за баррель. Сейчас локальный спрос удовлетворяют нефтетрейдеры, которые в период переизбытка производства, пришедшийся на первые месяцы года, накапливали резервы нефти в хранилищах. Однако в последние недели уровень этих запасов падает рекордными темпами. Понять решения трейдеров о распродаже можно: за хранение нефти нужно платить, в то время как на рынке дают премию к эталону.
Другой пример нехватки нефти: дисконты на покупку российской нефти схлопнулись в разы относительно цен начала года. Так, Urals для крупнейшей страны-импортера, Индии, обходится со скидкой лишь четыре доллара за вычетом расходов на доставку. Несмотря на периодические громкие публичные заявления новых российских контрагентов, от российской нефти пока никто не отказывается. Для Индии скидка в восемь-десять долларов за баррель от европейских цен очень выгодна и создает конкурентное преимущество для национальной нефтепереработки. В итоге цены на российскую нефть превысили потолок в 60 долларов за баррель, установленный странами G7. Несмотря на это, ни Жозеп Борель, ни Джанет Йеллен — видные апологеты ценовых потолков ― не подали голоса о том, что операции с российской нефтью незаконны.
Причин такой слепоты две. Первая: реальных инструментов влиять на цены Urals у стран G7 сейчас уже нет. За полгода Россия смогла выстроить новую логистику, систему расчетов и страхования. Да, сложившаяся модель не оптимальна: сейчас на Балтике и Черном море идут встречные потоки на миллионы тонн нефти: русское топливо едет в Азию, ближневосточное — в Европу; и тот и другой товар преодолевает тысячи «ненужных» морских миль по воле американских и европейских политиков. Все это увеличивает конечную стоимость бензина и дизеля на заправках.
Вторая причина — низкие запасы топлива в Европе и США. В Штатах этот дефицит носит хронический характер. Особенно остро вопрос стоит для Восточного побережья и Нью-Йорка. В этом году запасы находятся около минимумов за пятилетку, то есть на уровне прошлого кризисного года. Впереди пик автомобильного сезона, а значит, повышенный спрос на топливо. Но его производство не растет: часть заводов закрыта на плановый ремонт, часть стоит из-за поломки оборудования.
Решение проблемы нехватки бензина поистине инновационно: по данным минэнерго США, американские трейдеры импортируют топливо из Европы — региона, стараниями Штатов сидящего на голодном топливном пайке. В свою очередь, в Европу идет бензин и дизель из ОАЭ, Турции и Саудовской Аравии. Последние покупают его у России. Круг замкнулся. В этих условиях обострить торговые отношения с Россией — значит спровоцировать очередной скачок цен (в том числе цен дефицитной ныне Urals), тогда как инфляция в развитом мире только-только пошла на убыль.
Спустя полтора года после начала СВО и последовательного введения жестких ограничений на нефть и газ против России мировой рынок топлива вернулся на круги своя: Россия — основной поставщик нефти и нефтепродуктов на мировом рынке, здесь ничего не поменялось. Не поменялись и конечные импортеры топлива — это страны ЕС, Китай и Индия. На пути российского топлива выросло лишь число посредников и количество километров, которое этому топливу нужно преодолеть, пока оно достигнет потребителя. Впрочем, поменялась и цена для потребителей.
Стратегия, выбранная ОПЕК+, пусть не быстро, но дает свои плоды: дефицит на спотовых рынках нефти все ощутимее, как результат ― исчезновение сладких санкционных дисконтов и премий. Сложился новый маркетинг русской нефти: теперь в основной своей массе она идет в динамично растущие Индию и Китай, и покупатели в этих странах не думают отказываться от своего выигрышного положения. Если Саудовская Аравия и Россия не отступят (а пока ничто не говорит о том, что они отступят), впереди существенное повышение и фьючерсных цен на нефть.
Ранее опубликовано на: https://expert.ru/expert/2023/30/vy-nam-potolok-my-vam-defitsit/
