Никто больше не отвечает за слово, выпущенное в массы

Журналист, эксперт Центра ПРИСП Петр Скоробогатый – об изменениях на отечественном медиарынке.

Решение власти поставить под контроль вольницу владельцев телеканалов и изданий, которые во многом дискредитировали профессию в 90-х, а с другой, изменения на российском и мировом рынке печати и рекламы, привели за тридцать постсоветских лет к полнейшей деградации отечественного медиарынка, вымыванию профессионалов и уничтожению независимых журналистских коллективов. Читать и смотреть нечего. Потребитель легко отказывается и от бумаги, и от телеэкранов, выбирая замусоренное и некомпетентное интернет-пространство, фейки, пропаганду, глупость.

Иллюзия, что глобальная паутина создаст пространство всезнания, что каждый владелец гаджета станет репортёром, а значит мир автоматически придёт к истине в первой инстанции, полностью рухнула. Уничтожение редакций, «устаревших динозавров печати», их подмена группами «райтеров», привели к тому, что верифицировать новости больше некому, никто больше не отвечает за слово, выпущенное в массы. Вместо диалектических сражений умов мы наблюдаем баталии объёмом в 280 знаков за каждый твит и борьбу пропагандистских сеток друг с другом, знаем ничтожную цену за каждую публикацию и «особое независимое» мнение. В 90-х, честно говоря, было почище.

Можно винить государство в том, что оно таким образом зажало и отрегулировало рынок. Но чиновники никогда не скрывали своего отношения к СМИ. Нам всегда говорили: вы просто рыночные игроки, не имеющие особых преимуществ перед другими участниками и каких-то заслуг перед государством. Вот айтишники – это да, перспектива. Им налоговые льготы и сниженные проценты для ипотеки. Журналистика же профессия древнейшая, оттого за этот срок могла бы отыскать миллион способов на поддержание штанов.

И эти способы были найдены. В минувшее десятилетие экономика российских СМИ стабилизировалась: госдотации, контракты с региональными администрациями, рекламные пакеты от госкорпораций и прочие источники с приставкой «гос». Качественный контент давно не приносит денег, достаточных для функционирования полноценной редакции, ответственной за свой продукт.

Интеллектуальная пустыня, которая разрослась в государстве, фактически стала следствием усыхания рынка качественной журналистики.

Всё содержательное и компетентное ушло под ковёр в узкие нишевые сетевые загончики. Широкий круг экспертов перестал получать доступ к значительной федеральной аудитории. Это сегментация препятствует широкому обмену мнениями и знаниями.

Совершенно оторвались от народа представители власти – суть даже не в отсутствии давления ушедшей в небытие расследовательской журналистики. Теперь больше не принято отвечать на запросы журналистов, давать интервью и комментарии. Большие люди перепоручают эту задачу пресс-службам, те стряпают отписки. А чего бояться? Беззубых журналистов, погрязших в самоцензуре из-за опасения потерять актуальный или потенциальный госконтракт? В конечном счете, это расширяет пропасть между властью и народом, которую не сшить никакими «цифровыми платформами обратной связи».

У регуляторов медиасреды сохраняется иллюзия контроля за медиа-повесткой страны. Это страшная ошибка. Мы прекрасно знаем, как стремительно снижается интерес к телевизору и официальным источникам информации. Люди откровенно говорят, что всегда воспринимают новости «сверху», как потенциально ложные и пропагандисткие. И конечно идут в сеть, в мусорные конспирологические помойки и к инфоцыганам.

Ещё большей ошибкой будет думать, что этим сетевым пространством можно управлять с помощью ФСБ или вбрасывания контрповестки через лояльные каналы. Мы не раз наблюдали медиавзрывы на примере информации, которая действительно важна людям, - о военных действиях на Украине. Поднятая волна, сдобренная ложью и фейками, идёт по всем источникам, уничтожая любые попытки её урезонить. И часто её поднимают каналы из соседнего государства – а их смотрят и читают наши люди, поскольку стремятся «уравновесить правду» и «услышать другую сторону», не доверяя никому на Родине.

Это чудовищная опасность для стабильного функционирования государства, ещё не до конца осмысленная регуляторами.