Аргентинский Борис Николаевич?

Политконсультант, партнер Консалтингового бюро Т&М, эксперт Центра ПРИСП Антон Тимченко – об итогах президентских выборов в Аргентине.

В Аргентине вчера прошёл второй тур президентских выборов. Ещё до опубликования официальных результатов «административный кандидат» Серхио Масса признал победу либертарианца Хавьера Милея. Сюрприз!

На самом деле нет. В наше поле зрения эпатажный правый популист попал ещё в марте. И поскольку мы системно мониторим латиноамериканские медиа и колонки о «пылающем континенте» в серьёзных изданиях, с большим любопытством наблюдали за тем, как менялось отношение к Милею. Сначала он воспринимался как этакий «мальчик-скандал», enfant terrible аргентинской политики — хлёсткие заявления о необходимости «выпилить» леваков, экзотичная причёска, симпатии к Дональду Трампу с Жаиром Болсонару и отжигание на партийных тусовках испанских правых. Однако после летнего триумфа либертарианца на обязательных праймериз (PASO) даже к завзятым скептикам пришло понимание, что Милей – это не просто про хайп. Эта победа была настолько сенсационной, что в Аргентине её назвали политическим землятресением.

Экономический кризис, скандалы в правящем стане хустисиалистов, трёхзначная инфляция, ответственность за которую возлагали на министерство экономики, возглавляемое как раз Серхио Массой, и антиэлитистская риторика — противопоставление себя и аргентинского общества «политической касте» профессиональных бюрократов и влиятельных кланов. Хавьер Милей становится фаворитом опросов общественного мнения. Мы публиковали данные исследований CELAG (Centro Estratégico Latinoamericano de Geopolítica), по которым ещё до первого тура выборов было видно, что, во-первых, будет тур второй, а, во-вторых, что главная схватка состоится между популистом-смутьяном и главой экономического блока.

Очевидно, в негативном экономическом контексте Серхио Массе, как отвечающему за него, было довольно сложно «переть на позитиве», поэтому политтехнологи его штаба сделали ставку на «чернуху». Аргентинское инфополе заполнили разоблачения и фейки (мы писали тут), а главное — в отношении Хавьера Милея была выбрана стратегия кампании страха (campaña del miedo). Суть такой кампании сводится к описанию страшных последствий избрания оппонента.

Российскому наблюдателю эта стратегия знакома по президентским выборам 1996 года, когда штаб Бориса Ельцина генерировал в отношении Геннадия Зюганова цепляющие «пугалки» — газета «Не дай, Бог!», листовки «Купи еды в последний раз!» и вот это всё. Подобный же подход реализовали и на аргентинской кампании, пытаясь играть на страхах избирателей: если Милей изберётся, он отберет у вас образование, медицину, пенсии, пособия, суверенитет и внутренние органы.

Надо отдать должное штабу правого политика: мало того, что он вёл агрессивную и яркую кампанию, постоянно врываясь в заголовки мировых СМИ хайповыми заявлениями и выходками (хеппенинг с бензопилой, обещание сжечь Центробанк и т.д.), но и ловко отбивал пугалки оппонентов. Например, в ответ на линию «Если Милей изберётся…», вышла завирусившаяся остроумная «ответка»: «Если Милей изберётся, тебе придётся встать пораньше, чтобы пойти на работу!» — троллинг в адрес паразитирующих на пособиях социального государства.

Примечательно, что несмотря на накал страстей, раскол среди аргентинцев и скандалы с бюллетенями во время голосования (то на участках появились странные бюллетени, в которых фамилия Массы была напечатана с ошибкой (с одной «с»), то избирательные власти заявили о недостаточном количестве бюллетеней Милея (в Аргентине они изготавливаются за счёт государства, но отвечают за это партии) — несмотря на всё это, признание победителя обошлось без политического насилия, что крайне ценно, учитывая специфику местной политической культуры.

Учитывая сенсационный характер победы Хавьера Милея и яркость его высказываний, сейчас очень велик соблазн сделать далеко идущие выводы. Однако ещё слишком рано для серьёзных прогнозов, пока есть смысл обратить внимание лишь на несколько моментов.

Первое — электоральный перевес Милея нельзя назвать оглушительным. Во многом поддержавшие либертарианца голосовали не столько за него, сколько против альтернативы (главный мотив — не «надежда на новое», а «разочарование в старом»).

Второе — общим местом стало сравнение Хавьера Милея с Дональдом Трампом в США или Жаиром Болсонару в Бразилии. Однако учитывая кризисный экономический фон, разочарование в правящей много лет партии, ставке на неолиберальные рецепты в обещанных преобразованиях, ориентацию на США и популистскую риторику, уместно также вспомнить и Бориса Ельцина. Понятно, что любые исторические аналогии очень условны, но определённое типологическое сходство всё же есть.

Третье — победа на президентских выборах не делает для Хавьера Милея предстоящие реформы лёгкими. Достаточно отметить, что в Палате депутатов из 257 парламентариев тех, кто поддерживает либертарианца, только 37 (когда-то также замыслы Бориса Ельцина столкнулись с коммунистической Госдумой).

Четвёртое — Аргентина и Россия. Уже многие успели пессимистично оценить перспективы нашего сотрудничества в свете нового главы республики.

О том, что Аргентина не вступит в БРИКС, уже заявила кандидат на пост главы аргентинского МИД Диана Мондино. Правда, потом дальновидно добавила, что выгоды от такого шага ещё не оценивались, поэтому вопрос предстоит проанализировать.

Между тем, не стоит спешить с какими-то яркими ожиданиями – хоть оптимистичными, хоть пессимистичными. Аргентина является стратегическим партнёром России. Однако, если вести речь о публичной политической поддержке, то и при текущем президенте она носит вполне сдержанный характер (достаточно проанализировать позицию Аргентины при голосовании в ООН). Если же брать экономическое сотрудничество, то хоть товарооборот между нашими странами не является самым крупным для региона, Россия является довольно выгодным контрагентом, чтобы отказываться от торговых отношений. Что касается нежелания вступать в БРИКС, то это имеет скорее символическое значение (не говоря уже о том, что в самом объединении некоторые из его членов являются активными противниками расширения структуры за счёт новых участников, – чисто в силу национального прагматизма). Так что расценивать победу Хавьера Милея как нечто однозначно нежелательное для России не стоит. По крайней мере, пока.