Компетенция законодателя не безгранична
Политический юрист, специалист в области конституционного правосудия, эксперт Центра ПРИСП Иван Брикульский – о правовых аспектах законопроекта о запрете рекламы на ресурсах иноагентов.
После этой заметки мне написали несколько «адвокатов дьявола» с вопросом: а что законодателю мешает и правда принять такие законы об иностранных агентах, которые ему нравятся, например, если подход изменился?
Всё-таки есть широкая дискреция законодателя, и Конституционный Суд не просто так к ней постоянно апеллирует. Это ведь вопрос сдержек и противовесов, судебная власть такой же властный институт, который не может произвольно вмешиваться в дела других ветвей.
Кстати, похожую точку зрения высказывал и немецкий профессор Александр Бланкенагель, когда мы с ним обсуждали жалобу Института права и публичной политики. Мы тогда спорили о апелляции к проблемам правоприменения в жалобе.
Возвращаемся к нашему случаю.
Конституционный Суд говорит: статус иностранного агента — он про информирование, не про ограничение, а также про запрет дискриминации. Законодатель подумал и решил, что нужно изменить подход. Мол, всё-таки он про ограничения и запреты, которые мы можем устанавливать без оглядки — от преподавания до соцсетей и рекламы. Законодатель может сказать: прямо Конституционный Суд нам этого не запретил.
Здесь учитываем следующее.
Первое — компетенция законодателя не безгранична. Ни один властный институт не может обладать абсолютной властью. Иное противоречит принципу разделения властей. Например, если с сегодня на завтра законодатель воспользуется широкой дискрецией и отдаст свою власть и прерогативы правительству, это также будет нарушением принципа разделения властей.
Второе — нельзя понимать текст решения Конституционного Суда слишком буквально. Юристов едва ли учат хорошо понимать букву закона, что уж говорить про дух. В решении Конституционного Суда важны не буквальные слова о том, что такое статус иностранного агента. Пределы, которые установил Конституционный Суд, это не просто конкретная фраза о том, каким был статус иностранного агента в 2014 году — это конкретные пределы, которые не Конституционный Суд, но непосредственно право устанавливает для законодателя. Это те границы, по которым проходит само право и за которые законодатель переступать не может.
Почему? Потому что верховенство прав и правовое государство (часть 1 статьи 1 Конституции). То есть мы говорим не про то, что столкнулись два института — суд и законодатель, а о том, что суд очертил пределы права. Отступление от правовых границ — отступление от правового государства.
Короче, дискреция законодателя упирается не столько в решение Конституционный Суд (и в него, конечно, тоже), сколько в право, истинное предназначение которого — защита от произвола публичной власти.
При всей своей власти, законодатель не может произвольно уменьшать или сужать объём прав и свобод. В данном случае такое сужение будет противоречить не только любимой нам статье 55, сколько статье 1.
Конечно «умники» скажут, что любое ограничение допустимо постольку, поскольку его устанавливает законодатель (по ч.3 ст.55), и границы тут практически отсутствуют. А мы назовём их двоечниками и напомним, что никакой абсолютной дискреции у законодателя нет по вопросу ограничений, нет и быть не может.
