Теракт в Дагестане: первые выводы
Доктор политических, наук, профессор Государственного университета управления, эксперт Центра ПРИСП Виктор Титов – о некоторых выводах по «горячим следам» террористической атаки на Дагестан.
23 июня 2024 года стало очередной «черной датой» российского политического календаря. Среди всех неприятностей и трагических событий, обрушившихся на Россию в последние дни, безусловно, выделяется террористический акт в Махачкале и Дербенте. Выделяется, прежде всего, своей жестокостью и запредельным уровнем религиозной (точнее псевдорелигиозной) агрессии. И сам тот факт, что это был именно тщательно спланированный, заранее подготовленный и зверски совершенный террористический акт уже ни у кого не вызывает сомнений.
Безусловно, сейчас, когда прошло меньше суток с момента этого чудовищного преступления, мы не можем подменять собой следствие и безапелляционно говорить об организаторах и заказчиках теракта. Но всё-таки, некоторые показательные моменты этого кровавого зверства весьма очевидны и лежат на поверхности. И они заслуживают особого внимания российского общества.
Момент первый и самый важный. Этнорелигиозный фактор – это тот рычаг, на который давят и будут давить все ненавистники России, желающие её уничтожения. По существу, единственный способ разрушить нашу страну (не считая какой-нибудь глобальной термоядерной войны, в которой погибнут все или почти все) – это погрузить ее в пучину этнических и религиозных распрей. Так было тридцать пять лет назад, когда распадался Советский Союз. Так было двадцать пять лет назад, в «лихие девяностые», когда террористы терзали слабую Российскую Федерацию. Так есть сейчас. Я понимаю, что этот момент абсолютно прозрачный и настолько очевидный, что многие читатели сочтут его не заслуживающим упоминания. И тем не менее, его важность недооценивать, всё же, не стоит, и говорить о нём нужно. Хотя бы по той причине, что он уже на протяжении нескольких десятилетий продолжает «триггерить» нашу страну, периодически ставя ее перед перспективой этнического и религиозного хаоса.
Момент второй: кто бы там в итоге не оказался заказчиком теракта и самым главным злодеем, имена конкретных организаторов и исполнителей говорят нам о том, что в отдельных регионах России (и, я думаю, не только в Дагестане) существует весьма благоприятная этносоциальная почва для распространения религиозного экстремизма. Причем, к сожалению, во всех слоях общества – и среди бедных, и среди богатых. И среди тех, кто толком не умеет говорить по-русски, и среди людей с неплохим высшим образованием.
Многие мои коллеги, размышляя о факторах распространения фундаменталистской идеологии на Северном Кавказе, справедливо указывают среди системообразующих причин такой ситуации низкое качество жизни, социальную невостребованность молодежи. Безусловно, они во многом правы. Но посмотрите: среди участников террористической группировки, атаковавшей Дагестан, – сыновья главы Сергокалинского района. «Бедные люди», замученные тяжелой социальной средой и лишенные жизненных перспектив? Я так не думаю.
Момент третий, тоже относящийся к разряду «невыученных уроков» современной России. Состоит он в следующем: когда вы в чем-то уступаете радикалам и бытовым экстремистам, прощаете их, ждите беды. Ждите кровавого «продолжения банкета». Да-да, я именно о событиях в аэропорту Махачкалы, которые имели место осенью прошлого года. Безусловно, вполне возможно (и даже скорее всего), эти два преступления между собой никак не связаны. Но, закрывая глаза на вопиющее нарушение закона, вы даете позитивный сигнал экстремистам всех мастей, невольно поощряете их своим фактическим бездействием.
И безусловно, заслуживает внимания еще один момент. Каждое подобное событие, как бы ни было оно страшно само по себе, происходит не в социальном вакууме, а имеет определенный информационно-психологический фон. Теракты в Махачкале и Дербенте произошли на фоне убийства мирных людей в Севастополе. На фоне продолжающихся «прилетов» беспилотников, очередной эскалации агрессивной риторики западных русофобов и новых санкционных атак на российскую экономику. Естественно, вся эта совокупность совпавших во времени событий – болезненных и трагических – несет в себе негативный кумулятивный импульс и крайне отрицательно сказывается на психологическом состоянии российского общества. Нет, не деморализует его окончательно, но усиливает пресловутый «эффект колеи» – чувство некоторой обреченности и беззащитности перед окружающим миром во всех его проявлениях, будь то натовские дроны, религиозные фанатики-террористы или что-то другое.
