«Путч» в Южной Корее: что это было?
Доктор политических наук, профессор Государственного университета управления, эксперт Центра ПРИСП Виктор Титов – о военном положении и политическом кризисе в Южной Корее.
Итак, беда, а точнее, проблема пришла, откуда не ждали: «закипела» и чуть было не «взорвалась» республика Корея – страна с богатой и трудной историей, к которой я по многим политическим и моральным причинам отношусь с симпатией. Сразу оговорюсь, что речь идёт о симпатии весьма и весьма умеренной, в чем-то критической: никаким «политическим идеалом» республика Корея для меня, разумеется, не является. И, тем не менее, политические страсти там разбушевались не на шутку: президент республики Юн Сок Ёль под предлогом борьбы с «просеверокорейскими силами», которые, якобы, замышляли государственный переворот. Разумеется, к числу таких сил, он разом причислил всех своих политических оппонентов, обвинив их в дезорганизации политической и социально-экономической жизни страны, а также в подготовке незаконного захвата власти. Затем на улицах Сеула появилась бронетехника.
Разумеется, оппозиционное главе государства Национальное собрание решение президента о введении чрезвычайного положения быстро аннулировало и переадресовало обвинение в антиконституционных действиях и попытке осуществления переворота действующему президенту. А спустя несколько часов и сам «неудавшийся военный диктатор» Юн Сок Ёль пошел на попятную, отменив собственный указ о введении военного положения.
Комментируя политический кризис в южной Корее, необходимо понимать, что ситуация, не смотря на некоторое «затишье», всё еще находится в динамике. Следовательно, фундаментальные выводы из всего происходящего делать пока преждевременно. Думаю, что пройдет всего несколько дней, и квалифицированные эксперты, специализирующиеся на корейской проблематике, дадут развернутые оценки всему случившемуся. А сегодня я не знаю, кто там прав, а кто виноват. Ограничусь лишь тем, что нынешний политический кризис в Корее, так или иначе, позволяет сделать некоторые наиболее общие «заметки на полях».
Заметка первая: в современной политике пресловутый «образ врага» по-прежнему играет определяющую роль. Политические «лидеры» всех мастей, будучи не в состоянии предложить позитивную повестку дня, охотно обращаются к поиску негативной идентичности. Причем речь идёт как об авторитарных режимах, занятых «изобретением» внешних врагов и исповедующих идеологию «осажденной крепости», так и о режимах вполне себе конкурентных. Но особенно хорошо «образ врага» приживается там, где он органично вписывается в морфологию массового сознания, паттерны восприятия социально-политической реальности. И республика Корея, которая уже более семи десятилетий живет в состоянии жестокой вражды и де-юре войны с КНДР, – как раз тот самый «клинический» случай. Пример конфликтного и невротизированного социума, где поиск «пятой колонны» и обличение «врагов народа» (связанных с враждебной КНДР) всегда будут востребованы на уровне внутренних политических разборок и пользуются широкой массовой поддержкой.
Заметка вторая: конечно, за прошедшие три десятилетия республика Корея проделала огромный исторический путь от феодально-коррупционного авторитаризма к конкурентной политической системе. Но назвать ее устойчивой, предельно институционализированной «демократией» язык у меня, всё-таки, не повернется – по той причине, что слишком уж сильна авторитарная инерция в таких вот «транзитных» обществах. Плюс, конечно, имеет место и разочарование части южнокорейских граждан в «демократии», в способности всенародно избранных политиков эффективно решать острые социальные и политические проблемы.
Возьмем хотя бы, например, проблему коррупции в политических элитах. Напомните, пожалуйста, кто из президентов Шестой республики, правивших страной в последние тридцать пять лет, не был обвинен в коррупции? Пожалуй, только «икона» южнокорейского либерализма Ким Дэ Чжун. И то, только лишь по той причине, что «вовремя» умер. Все остальные – от авторитарного Ро Дэ У до, вроде как, «демократических» Но Му Хёна, Пак Кын Хе и Мун Чжэ Ина – оказались «коррупционерами». Естественно, в такой ситуации наступает закономерное разочарование в демократических процедурах и возрастает запрос на «сильную руку», которая восстановит «законность» и наконец-то «наведет порядок».
Так что, «авторитарные флешбэки», наподобие вчерашнего опереточного «путча», – вещь неприятная, но, безусловно, исторически закономерная. И, скорее всего, они будут иметь место в южнокорейской истории еще не один раз. Остается только надеяться, что последние три десятилетия экономического роста и политической конкуренции не прошли даром для южнокорейского общества. И оно окажется достаточно зрелым для того, чтобы не свернуть с пути политической модернизации и отторгнуть очередной призрак «авторитарного ренессанса».
