После Башара Асада
Политолог, первый заместитель председателя комиссии ОП РФ по общественной экспертизе законопроектов и иных нормативных актов, эксперт Центра ПРИСП Александр Асафов – о ситуации в Сирии.
Спустя 61 год с момента прихода к власти партии Баас и 54 года с начала правления династии Асадов Сирия все же пришла к краху центрального правительства. Падение Башара Асада стало не только завершением эпохи панарабского проекта, но и финалом правления алавитского меньшинства, определявшего облик страны на протяжении полувека.
Режим Башара Асада более десятилетия противостоял внешнему давлению и стал символом сопротивления западной интервенции. При всех недостатках, Асад сохранял хрупкий баланс между различными этно-конфессиональными группами.
Хотя в последние годы казалось, что Сирия вот-вот объединится под властью официального Дамаска, санкционное давление, истощение собственных ресурсов и переориентация союзников на более значимые проблемы привели к внезапному и стремительному коллапсу.
Крах правительства спустя 13 лет после начала гражданской войны ставит страну в еще более опасное положение: теперь радикальные исламисты и внешние акторы будут определять контуры нового политического режима, который придется выстраивать на фоне дезинтеграции страны и распада государственности.
Новая власть в Дамаске и интересы Турции
Теперь Дамаск оказался под контролем так называемого «Правительства спасения Сирии» — коалиции исламистов, ведущую роль в которой играет Хайят Тахрир аш-Шам (ХТШ)*.
Изначально группировка была создана в 2012 году как сирийский филиал Аль-Каиды* под названием Джебхат ан-Нусра*. Закрепившись в провинции Идлиб, боевики сразу установили жесткие порядки, основанные на нормах шариата, подавляя любые проявления недовольства. В 2016 году группировка сменила название на Джебхат Фатах аш-Шам*, чтобы дистанцироваться от Аль-Каиды*, а в следующем году она объединилась с другими группами радикальных исламистов, обретя нынешнее название.
Лидер ХТШ* Абу Мухаммад аль-Джулани, называющий себя сейчас Командующим оперативного штаба сирийской оппозиции, стремится представить группировку как умеренную политическую силу. Однако ХТШ* давно имеет репутацию джихадистской организации, не раз совершавшей многочисленные преступления против мирного населения.
На этом основании она официально признана террористической организацией в 11 странах и 2 международных организациях, включая ООН, ЕС, США, Великобританию, Россию, Китай, Иран и Турцию. Сам Мухаммад аль-Джулани имеет опыт сотрудничества с ныне покойным лидером ИГИЛ* Абу Бакром аль-Багдади.
На сегодняшний день ХТШ* является крупнейшей исламистской группировкой в Сирии, имея до 30 тыс. боевиков. Главным союзником ХТШ* остается Турция, которая активно поддерживает группировку оружием и техникой (в том числе поставляет современные системы ПВО), а также лоббирует ее интересы на мировой арене. В свою очередь Анкара использует группировку в собственных целях, включая вытеснение курдов с приграничных территорий и создание буферной зоны на севере Сирии.
Тень халифата и угроза исламистов
Крах центральной власти и экономическая разруха в Сирии привели к активизации радикальных группировок. Очевидно, что в ближайшее время ХТШ* и ее союзники не смогут установить контроль над всей территорией страны, что дает ИГИЛ* возможность усилить свои позиции и заполнить образовавшийся вакуум власти. В частности, боевики ИГИЛ* вновь начали нападать на военные объекты, инфраструктуру и мирное население в нефтеносных районах Дейр-эз-Зора на востоке Сирии.
Кроме того, значительная часть исламистских группировок, входящих в коалицию с ХТШ*, уже сейчас представляют угрозу безопасности других стран: так, в последние месяцы увеличились темпы вербовки боевиков из Центральной Азии, Европы и соседних арабских государств. Хотя Сирия долгие годы оставалась полигоном для подготовки боевиков, после 2014 года они чаще возвращались домой, где вели «одиночный» джихад. Не исключено, что у нас на глазах начинается новый тренд, свидетельствующий о подготовке к новому проекту «халифата».
Судьба курдов, политика США и цели Израиля
Курдские формирования, длительное время являвшиеся ключевыми союзниками США в Сирии, оказались в сложной ситуации. Победа про-турецких исламистов, не признающих автономию Рожавы, может обернуться масштабной военной операцией при поддержке соседней Турции, которая считает курдов террористической угрозой и стремится вытеснить их из приграничных районов.
На этом фоне победа Дональда Трампа на выборах в США может стать ключевым фактором для изменения баланса в регионе. Так, поддержка курдов для новой администрации имеет 2 важных обоснования:
- ограничение влияния Турции, которая, несмотря на формальное членство в НАТО, все чаще вступает в противоречия с членами альянса;
- укрепление стратегических позиций Израиля в регионе, который наращивает сотрудничество с курдами, называя их «естественными союзниками» в борьбе с Ираном и исламистами.
На данный момент курдские формирования продолжают удерживать контроль над частями северо-восточной Сирии, стремясь защитить автономию Рожавы в надежде на формирование собственного государства в недалеком будущем.
Катастрофа для Ирана
Падение режима Асада стало серьезным ударом для Тегерана, потерявшего своего ключевого союзника и стратегического партнера на Ближнем Востоке. Сирия долгие годы была важным логистическим хабом, соединяющим Иран с Ливаном (и частично с Палестиной) через жизненно важный «шиитский коридор».
Маршрут позволял стабильно поставлять оружие и финансовую помощь Хезболле и другим союзникам в регионе, поэтому его утрата существенно ослабит сеть иранских прокси. Иран также потерял значительное количество военной техники и ключевых командиров в результате израильских авиаударов, направленных на уничтожение его инфраструктуры в Сирии.
Потеря Сирии угрожает не только положению Ирана в регионе, но и его внутренней стабильности: ослабление «оси сопротивления» может стать триггером для усиленного давления со стороны Израиля и США на Тегеран при новой администрации Трампа.
Важно понимать, что сирийская кампания обошлась Ирану чрезвычайно дорого: по оценкам экспертов, Тегеран потратил на поддержку режима Асада $20-30 млрд, что вызвало серьезное недовольство внутри страны на фоне экономического кризиса и растущей инфляции.
Несмотря на все заявления, на деле Иран вынужден отступить и сосредоточиться на внутренних проблемах. Однако смена фокуса может привести к дальнейшему ослаблению его позиций на Ближнем Востоке. В целом такое серьезное поражение ставит под вопрос способность Ирана сохранять влияние в Ливане и Йемене, потенциально угрожая самому существованию сети его региональных союзников.
Уроки для России
Опыт Сирии наглядно показывает, что малодушие и попытки диалога с адептами человеконенавистнических идеологий не приводят ни к чему хорошему. В контексте украинского кризиса Россия не может позволить себе существование враждебного квази-государства на своих границах.
1. Никаких полумер — оставление под контролем киевского режима даже части территорий бывшей Украины лишь затянет конфликт, создавая долгосрочные риски для безопасности России. Такие анклавы при поддержке Запада неизбежно превратятся в оплоты антирусского радикального национализма и реваншизма.
2. Международные гарантии не работают — попытки урегулирования украинского кризиса, основанные на поиске «компромисса», а не диктате российских интересов, лишь дадут Западу время для перевооружения Украины и подготовки нового витка конфликта.
3. Средняя Азия стала оплотом радикализма — боевики из Узбекистана, Таджикистана и других стран региона, многие из которых получили российское гражданство или долгое время жили (легально и не очень) в России, активно участвовали в сирийском конфликте, составляя костяк наступательных подразделений оппозиции. Их возвращение из Сирии представляет угрозу как для России, так и для ее союзников в ОДКБ и ЕАЭС, что требует усиления контроля за миграцией и создания механизмов для раннего выявления радикальных элементов среди мигрантов.
* Террористическая организация, запрещена в России
