Сахнин: Русский национализм – жертва иронии истории
В отличие от прошлых лет, прошедшие в Москве в День народного единства шествия националистов не привлекли сколько-нибудь серьезного количества участников. По мнению ряда экспертов, русский национализм так и не смог выдвинуть целостного проекта преобразования общества. Означает ли это упадок всей националистической идеологии в России, и смогут ли российские правые ответить на вызовы современности на фоне краха идеи о глобальной либерализации?
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Алексей Сахнин перечисляет факторы дезорганизации и коллапса российского правого движения.
Еще несколько лет назад, когда самый представительный митинг либеральной оппозиции собирал несколько сотен человек, «Русский марш» набирал 20 тысяч участников в центре Москвы, и все выглядело так, что будущее принадлежит правым радикалам. Сегодня либеральные силы собирают громадные манифестации, российское левое движение, находящееся далеко не в самом лучшем состоянии, также способно вывести на митинг полторы тысячи активистов, тогда как на последний «Правый марш» в Люблино пришло очень немного участников, и полиции оказалось больше, чем представителей правых сил. Очевидный факт – российское националистическое движение оказалось в тупике, на грани коллапса. И у этого несколько причин.
Первая из них заключается в том, что правое движение столкнулось с серьезными (более масштабными, чем левые силы) репрессиями со стороны правоохранительной системы, когда более 2000 человек из числа актива националистов оказались за решеткой. Отмечу, что зачастую за настоящие насильственные преступления. Это не могло не дезорганизовать правое движение и нанести по нему сильный удар.
Вторая причина – украинский фактор, с которым в 2014 году столкнулись и были вынуждены как-то реагировать не только националисты, но и все остальные политические силы в России. Но именно у националистов раскол по украинскому вопросу прошел в самой брутальной форме. Движение оказалось раздроблено, при этом были вскрыты его неоднородность и, на мой взгляд, спекулятивность, когда выяснилось, что правые взгляды разделяли очень разные люди, ставшие заложниками процесса, о котором в свое время писал Карл Маркс: «Люди и движения, которые слабо представляют себе реальные условия собственного существования, становятся жертвами иронии истории». Другими словами, русский национализм не смог выдвинуть никакого целостного проекта преобразования общества и, столкнувшись с противоречиями, вызванными объективной реальностью, исчез как альтернативный вариант развития страны.
С другой стороны, часть националистов, следуя в русле украинской модели, двинулась в сторону блока с либералами. На Украине либеральные, прозападные силы сплачиваются в некую коалицию с радикалами, и у нас часть националистов обратилась в сторону либерального популизма. Многие активисты «русских маршей», чувствуя динамику общественных настроений, сегодня группируются вокруг Алексея Навального, который в свое время сам посещал митинги правых. На фоне вялотекущего кризиса в России, который пока что не перерос в острую фазу (возможно, и не перерастет), происходящее напоминает мне сценарий условной Перестройки, когда сплачиваются не сторонники идеи, но сторонники группировок, неких сил, построенных на популистских принципах. Будем объективны: в поражении националистического движения есть и издержки для российского общества в целом, потому что остается все меньше идей, предложений, связанных с выбором направления развития страны, пусть лично мне идеи национализма глубоко неприятны.
Еще одним важным фактором коллапса правого радикального движения, носящего скрытый характер, является тупик глобальной либерализации, разваливающейся под весом собственных непреодолимых противоречий. Кризис современного мироустройства, все альтернативы которого низведены до ничтожества, порождает логику экономического эгоизма и протекционизма. На наших глазах возрождается идея регионализации рынков, защиты собственного производителя, что создает запрос на левопатриотический союз, на условных красно-коричневых. В России это проявилось в относительно локальной вспышке энтузиазма вокруг фигуры Павла Грудинина, которая импонирует не только рабочему классу и социальным низам, но и части буржуазии, некоторым директорам крупных предприятий, представителям внутреннего капитала. Этот запрос пока не оформился в политическое движение, но он тоже подрывает возможности правого националистического идеологического проекта, подталкивая часть патриотической публики к условному сталинизму или право-левому альянсу, к переформулированию задач в терминах социальной модернизации и антиимпериалистического патриотизма, для которого защита национальной экономики важнее расовых и культурных вопросов. Все выше перечисленные причины и определили незавидную судьбу националистического подъема нулевых годов в России.
