Три задачи для цеха политконсультантов
В декабре в Москве прошел VII Конгресс Российской ассоциации политических консультантов (РАПК). Новым президентом ассоциации был избран Григорий Казанков – политтехнолог, эксперт Центра ПРИСП. Глава РАПК анонсировал планы масштабных преобразований. В том числе было заявлено о намерении добиваться формального признания профессии политконсультанта, вести работу над созданием профстандарта и созданием программ обучения политконсалтингу в вузах.
Эти инициативы дали повод для оживленной дискуссии между членами цеха политконсультантов и политтехнологов. В дискуссии приняли участие и эксперты Центра ПРИСП Сергей Румянцев, Антон Садкин, Игорь Минтусов, Алексей Аксютенко, Владимир Шаповалов, Даниил Ермилов, Константин Труфанов, Павел Склянчук, Антон Чаблин, Алексей Левин, Кирилл Шкилев и Алексей Шидловский.
Свою позицию относительно программы нового главы РАПК выразил и политконсультант, партнер Консалтингового бюро Т&М, эксперт Центра ПРИСП Антон Тимченко.
Лоббизм, просвещение и «пиратский кодекс»
Все, кто занимается сопровождением политических проектов, – люди предельно конкретные и прагматичные. Поэтому скепсис коллег относительно «официализации» работы консультанта вполне понятен. Кроме того, будем честны, все мы друг другу в каком-то смысле конкуренты: внутривидовое соревнование идёт или за контракт, или за победу в кампании, или за признание. Уместно ли при всём этом говорить о каких-то целях, стоящих перед профессиональным цехом?
История любых «отраслевых корпораций», независимо от сложности ремесла, лихости и своенравия их участников, будь то союз флибустьеров или нотариальная палата, демонстрирует, что вполне уместно. Есть вопросы, эффективное решение которых выгодно всем участникам профсообщества, будь то рыбопромышленники или политконсультанты, и сводятся они к трём основным направлениям: отраслевому лоббизму, просвещению и «пиратскому кодексу». Поясню.
Под лоббизмом в данном случае следует понимать два аспекта.
Во-первых, организованное продвижение «корпоративных» интересов в отношениях с внешними игроками, будь то заказчики или регулятор. Несмотря на разношёрстность сообщества, объективно есть вопросы, взгляды на которые практически у всех совпадают: например, законодательный запрет на использование в агитации изображений некандидатов или сентябрьский ЕДГ. Парадокс в том, что многие консультанты обладают мощным социальным капиталом (связи, доступ к инсайдам, неформальное влияние на ключевых чиновников) и, будучи заинтересованы в каких-либо переменах, тем не менее, не могут их добиться. На мой взгляд, часто это происходит именно потому, что такие усилия обычно носят точечный характер вроде попыток убедить дружественного чиновника во время приятной посиделки. Планомерная системная работа по продвижению «корпоративных» интересов не ведётся, что и должна делать профессиональная ассоциация, агрегирующая интересы «цеха».
Другой частью «отраслевого» лоббизма является защита прав представителей профессии. Речь, конечно, не о фантазиях про правозащитное бюро или профсоюз. Речь о ситуациях, когда консультант, действуя абсолютно в рамках понятных всем профессионалам «правил игры», в качестве «разменной монеты» или жертвы аппаратных войн становится фигурантом сфабрикованного уголовного дела. В этот момент, как мне кажется, должна включаться профессиональная ассоциация, мобилизуя армию экспертов по работе с общественным мнением, коммуникациям и процедурам, чтобы уж если не остановить, то изрядно притормозить «пиршество следственного Молоха».
Второй задачей профессиональной ассоциации является просвещение, обучение в широком смысле. С одной стороны, это просвещение контрагентов. Алексей Аксютенко очень хорошо это описал: заказчику нужно разъяснять, что в мире тотальной информационной прозрачности один нелепый пост в соцсетях может стоить репутации, мандата, карьеры. И дело здесь не в прекраснодушных гуманитарных порывах, а в здравом прагматизме. Говоря языком маркетинга, клиенту нужно объяснить, что у него есть потребность, которую может удовлетворить ваша услуга. В том числе для этого и клиентов, и иные внешние аудитории необходимо просвещать, разъясняя: политконсультат - это вообще кто? А то в настоящий момент образ политтехнолога за пределами профессионального «пузыря» - это нечто среднее между зловещим демиургом, владеющим секретным «колдунством», и вороватым авгуром.
Оборотной стороной просветительского направления является обучение «цеха». Понимаю сарказм некоторых коллег относительно идеи магистерских программ для политконсультантов, мол, верх наивности ожидать, будто получение диплома превращает в эффективного политтехнолога. Однако, на мой взгляд, необходимо смотреть на ситуацию шире.
Безусловно, профессионалом делает не «корочка», а «боевой» опыт. Однако это никак не отменяет запроса на практикоориентированный курс, на котором бы в отличие от традиционных политологических программ, изучающих семиотику политического дискурса, габитус и прочие интересные вещи, преподавались вполне утилитарные, прикладные дисциплины, формирующие знания и навыки, актуальные при реализации политического проекта на практике. Новичкам такая программа будет давать знание, максимально приближенное к «боевым» условиям, «ветеранам» же – возможность систематизировать наработанный опыт и «заполнить пробелы» в знаниях, которые есть у каждого из нас.
Вообще, на мой взгляд, высокомерие или ирония в адрес профессионального обучения в нашу эпоху немного неуместны. Социальное, политическое и технологическое время настолько ускорилось, что устаревание практического знания происходит за год, а порой и быстрее. Пока ты, реализуя проект, «прокачиваешь» одни навыки, другие постепенно становятся менее актуальными. И единственный способ избежать интеллектуального и профессионального устаревания, «отставания от жизни» – постоянно учиться. Как говорится, нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее. Нишевые семинары, короткие программы профессионального обучения, обмен опытом между разными командами (при жадности до раскрытия своего опыта одних коллег, есть много тех, кто готов щедро делиться собственными наработками) – организация этого процесса, на мой взгляд, ассоциации вполне по силам.
Ну и, наконец, третья составляющая – «кодификация». Не в смысле, разного рода свод этических деклараций, формализованное описание профессии. Определение того, кто есть политконсультант, какими компетенциями необходимо обладать, чтобы считаться таковым (недостаточно, подобно Джеку Воробью, просто заявить: «Я – пират!»), профессиональный стандарт.
Пожалуй, это три основных направления, которыми, как мне кажется, может и должна заниматься профессиональная ассоциация для динамичного развития «цеха».
