Тренд Швеции: из демонстративных феминисток - в консервативные домохозяйки
В последнее десятилетие новая волна феминизма (того, который «без социализма»), казалось бы, достигла многих своих целей. Квоты для женщин в руководстве компаний, внедрение феминитивов и повсеместное муссирование гендерных проблем — всё это захлестнуло отнюдь не только Европу. Но вот в самом сердце политкорректности и феминизма, в Швеции, наметился серьёзнейший кризис женского движения и поворот к консерватизму. Почему так вышло и куда это приведет — политолог, эксперт Центра ПРИСП Алексей Сахнин.
«Консерватизм — это круто»
Грета Турфьелл, 24-летняя колумнистка самой влиятельной шведской газеты Dagens Nyheter опубликовала статью, которая вызвала огромный скандал в стране. В самом сердце мировой столицы феминизма и политической корректности Грета взорвала настоящую бомбу: феминизм больше не крут – заявила она. Вся эта цензура, политкорректность, массовое увлечение «прогрессивным», фиксация на правах геев и женщин, борьба за феминитивы – все это скучная мода поколения 1970-х, которое никак не хочет повзрослеть. Новое поколение – пишет Грета – выбирает консерватизм.
«Я ощущаю себя консерватором. Но в консерватизме сегодня есть нечто запретное, на него наложено проклятие, которое делает его, для политкорректного поколения, чем-то новым и захватывающим. Есть какое-то облегчение в том, чтобы позволить себе быть плохой феминисткой. Это ощущается ... немного круто»
Ощущается круто! Раньше было круто быть демонстративной феминисткой, теперь для молодых успешных девушек из среднего класса стало круто быть консервативными домохозяйками.
Но это не просто легкомысленная мода, мимолетный тренд сезона. То, что благополучная шведская колумнистка переживает, как смелый вызов устаревшим нравам, новое интригующее амплуа, которое будет приносить внимание мужчин на светских вечеринках, лишь отражает происходящий по всему миру идеологический переворот.
За пару дней до этой нашумевшей колонки, на которую отозвались все шведские СМИ, в отставку ушла лидер партии «Феминистская альтернатива» Гудрун Шиман. Женщина, символизирующая целую эпоху. В 1993 году она возглавила Коммунистическую партию Швеции – для того, чтобы сразу же дистанцироваться от коммунизма. Из коммунистической партия стала просто Левой. Вместо разговоров о классовой борьбе и пролетариате, она стала упирать на права человека, особенно сексуальных меньшинств и, конечно, на феминизм. И это сработало. Тогда, после падения СССР, Компартии по всему миру рушились и теряли влияние, даже если послушно перекрашивались в левых либералов или умеренных социал-демократов. Чуть ли не единственным исключением стала Швеция. В 1998 году под руководством Гудрун Шиман Левая партия получила здесь свой лучший в истории результат - 12%.
Но в 2003 Шиман покинула Левую партию для того, чтобы создать новую – чисто феминистскую. На это ушло несколько лет, но в 2014 году эта партия с 5% голосов прошла в Европарламент, а до заветных 4% на выборах в национальный Риксдаг ей не хватило совсем немного. В полученных феминистской партией электоральных результатах была интересная специфика. Хотя в целом по стране, результаты были невысоки, но большинство своих голосов она получила всего в нескольких коммунах, а на 11 избирательных округах эта партия вообще завоевала первое место. И все эти округа были расположены в центрах четырех крупнейших городов страны, где живет довольно обеспеченная и образованная публика. В рабочих кварталах, глубинке или, тем более, в эмигрантских пригородах феминисты получали результаты, близкие к нулю. Хотя партия считалась левой, ее электоральной базой стали самые привилегированные избиратели, а вовсе не рабочий класс и не социальные низы.
В Швеции много парламентских партий, большинство из которых балансируют на грани 4% заградительного барьера, поэтому 3-5% голосов позволили «Феминистской инициативе» войти в список серьезных политических игроков. Но на выборах 2018 г. FI потерпела катастрофическое поражение с 0,62%. Теперь харизматичная Гудрун Шиман ушла в отставку с поста лидера партии, и это наверняка похоронит ее политическое будущее. Конечно, пока феминизм начертан на знаменах чуть ли не всех шведских партий, но поражение партии Шиман показывает, что это обстоятельство может скоро измениться.
Феминизм без социализма и права женщин
Феминизм, символом которого стала Гудрун Шиман, был идеологическим знаменем господствовавшего в западном мире социального порядка. Эту роль он приобрел одновременно с тем, как правительства по всему миру проводили приватизацию, ослабляли контроль за рынком труда, снижали налоги на капитал и уменьшали социальные гарантии. Итогом всех этих преобразований стал фантастический рост неравенства и затяжной экономический кризис, из которого человечество не может выбраться вот уже 10 лет.
Исследование, проведенное шведскими профсоюзами показало, что за последние 25 лет условия для многих наемных работников ухудшились. Причем больше других пострадали именно женщины. Для многих из них выросли риски временной или неустойчивой занятости, ухудшился доступ к здравоохранению, выросла зависимость от работодателей и увеличилось число случаев сексуальных домогательств. Если в 1995 г. только 7% респонденток жаловались, что подверглись приставаниям на работе в течении последнего года, то в 2018 такой ответ дали уже 15% опрошенных женщин.
И это происходило на фоне торжества демонстративного феминизма. Не только партия Гудрун Шиман водрузила его на свои знамена. Правая Либеральная партия в 2014 году шла на выборы под лозунгом «Феминизм без социализма». Гендерные исследования стали самой популярной темой в академическом мире, порой превращаясь в жалкую пародию на науку. СМИ устраивали целые кампании травли мнимых или действительных «сексистов». Политкорректность превратилась в новое издание цензуры. В советах директоров крупных кампаний стали вводить гендерные квоты. Но миллионы простых женщин тем временем ощущали, что их жизнь становится хуже.
Превратившись в идеологическую витрину неолиберального общества, социальные язвы которого становились все ощутимее, эта современная версия «феминизма без социализма» становилась символом всех его недостатков. Чем больше либералы и лево-центристы говорили о гендерном равенстве, продолжая разрушать социальное государство, тем меньше в это верили жертвы этой политики. С каждым годом, феминизм все больше превращался в идеологию оторвавшегося от общества и привилегированного меньшинства – тех самых жителей богатых кварталов больших городов, которые голосовали за «Феминистскую инициативу». Главными его глашатаями стала медийная обслуга правящего класса, которая норовила уничтожить любое инакомыслие с помощью карающего меча политкорректности.
Но нарастающий кризис поляризовал общество. Монополия неолиберальной элиты, которая оказалась не способна обеспечить развитие и стабильность, оспаривается политическими «популистами». В этих условиях, старые элиты – крупный бизнес, лояльные им СМИ, коррумпированная бюрократия – стараются заключить союз не с теряющими популярность либералами, а с правыми и ультраправыми политиками, которые обещают народу навести новый порядок железной рукой, вернув общество в мифическое спокойное прошлое. Для такого союза высокопарная болтовня о «правах человека», «феминизме» и экологии не подходит. Наоборот, она превращается в главный объект идеологической атаки, как символ прогнившего и лицемерного социального порядка, вызывающего у людей гнев и разочарование. Но вместо нее новым идеологическим консенсусом становится реакционная консервативная демагогия, национализм и антифеминизм.
Либеральный феминизм повисает в воздухе. В глазах народа, в первую очередь женщин, он дискредитирован и выглядит лицемерной высокопарной болтовней. Но и верхушка общества отворачивается от него, поскольку он больше не способен выполнять свою роль идеологического камуфляжа антисоциальной политики, предлагавшей людям вместо обсуждения своих социальных интересов бесконечно дискутировать культурные вопросы. Мобилизационная возможность этого дискурса исчерпана, и он будет отброшен, как отработанный материал. Именно этот разворот правящего класса от лево-либеральной идеологии к дремучему консерватизму и заставляет светскую колумнистку из Швеции ощущать что теперь «крут» не феминизм, а консерватизм. Медийная обслуга чутко улавливает настроения верхушки и превращает их в моду.
«Они меня не представляют»
На другом конце планеты, в Бразилии, президентские выборы в конце октября выиграл ультраправый кандидат Жаир Болсонару. Такой отмороженный политик не приходил к власти ни в одной крупной стране уже много десятилетий. Болсонару прославился своими афористичными высказываниями, в которых он хвалил военную диктатуру, ругал демократию, оправдывал пытки и грозил оппонентам репрессиями. Особенно возмущают публику его откровенно женоненавистнические высказывания. Он, например, выступает против равенства в оплате мужчин и женщин. А одной женщине-сенатору он заявил, что не стал бы ее насиловать, потому что «она этого не достойна».
Но несмотря на это за Болсонару отдали свои голоса 44% пришедших на выборы бразильских женщин – почти столько же, сколько и за про-феминистского кандидата от социал-демократической Партии Трудящихся Фернанду Аддада.
Дело здесь не только в патриархальных предрассудках. Многие женщины, отдавшие свой голос Болсонару, сами вполне могут выступать в качестве примера успешной эмансипации. «Настоящая феминистка - это женщина, которая встает рано, много работает, борясь за свою независимость, а вовсе не эти женщины, которые все время жалуются на жизнь, но ни дня не работали» - сказала одна из них в интервью британской The Guardian. Феминизм, как политическая идеология, по крайней мере в его господствующей форме, оказался не востребован многими женщинами. «Эти женщины, которые раздеваются на улицах и кричат – они меня не представляют» - говорили опрошенные The Guardian сторонницы Болсонару.
Феминизм, и шире - пул прогрессивных культурных ценностей, толерантность, антирасизм оказались скомпрометироваными их ролью идеологического фасада неолиберального общества, проблемы которого не смогли или не захотели решить носители этой идеологии – либералы и лево-центристы. Более того, зачастую самыми заметными носителями этих взглядов и социальных практик являлись представители вполне привилегированных групп – сытые грантососы из прикормленных НКО, лояльные журналисты, статусная интеллигенция, голливудские звезды и верхушка среднего класса. Их преуспеяние оплачивалось растущей бедностью большинства, а оправдывалось «гуманистическими идеалами». В какой-то момент стало очевидно: с помощью красивых слов сохранять власть в руках этой либеральной элиты невозможно, люди просто перестают верить потерявшей свое истинное содержание идеологии.
Понятно, что наступление реакции, возвращение в публичное пространство ксенофобской и клерикальной риторики и другие консервативные меры не ликвидируют фундаментальных причин нарастающего кризиса. Они лишь станут обоснованием новой цензуры, гонений и репрессий, жертвами которых станут в первую очередь реальные активисты и сторонники равенства. Но чтобы противостоять реакции, левые по всему миру должны не цепляться за терпящий крах социал-либеральный проект, а наоборот, дистанцироваться от него, разорвав связи на всех уровнях: политическом и культурном. В противовес обанкротившемуся «феминизму без социализма» должно быть ясно провозглашена новая истина: «Без социализма не бывает равенства».
Ранее опубликовано на http://vestnikburi.com/konets-feminizma/?fbclid=IwAR3icjCs67UisyHhiCJ4sQbBCteVCT-81TYkrLJMUVYWTXbvfIJcv95M9Jo
