Проблемы компенсации
Политический юрист, специалист в области конституционного правосудия, эксперт Центра ПРИСП Иван Брикульский – о применении компенсаторных механизмов на основании постановлений КС РФ
Как правило, победой в конституционном судопроизводстве принято считать постановление Конституционного Суда РФ, вынесенное в пользу заявителя жалобы. С одной стороны, такое постановление подтверждает, что длительный и нередко тернистый путь в ординарных судах пройден не зря и конституционная дефектность обжалуемого нормативного правового акта подтверждена высшим судебным органом конституционного контроля. Более того, работа, связанная с обращением в КС, не похожа на другие направления судебной практики и требует помимо прочего знаний в области конституционного права.
С другой – можно ли считать победой, если в постановлении прямо указано, что права заявителя жалобы не могут быть восстановлены? Электоральные юристы часто вспоминают историю: отказывая в регистрации кандидатов в депутаты из-за опечаток или формальных ошибок в избирательных документах, члены избиркома отвечают «попробуйте в следующий раз» (т.е. через пять лет). Таким образом, проблема очевидна: зачастую заявитель жалобы не может воспользоваться «плодами победы» в КС.
Федеральным конституционным законом от 9 ноября 2020 г. № 5-ФКЗ ст. 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» (далее – ФКЗ о Конституционном Суде) была дополнена положением о применении компенсаторных механизмов: если пересмотр дела не может привести к восстановлению прав заявителя жалобы, КС может указать на применение к заявителю компенсаторных механизмов, форма и размер которых устанавливает суд первой инстанции. Напомню, что компенсаторные механизмы применялись КС и ранее. Подробная процедура их применения на законодательном уровне до сих пор не установлена, хотя уже сам факт появления компенсаторных механизмов в законе – большой шаг вперед.
Правоприменение, связанное с компенсаторными механизмами, на мой взгляд, сложно назвать удачным по двум причинам. Первая обусловлена формальным подходом к проблеме и недостаточным пониманием природы обсуждаемых механизмов. Вторая причина – непонимание со стороны заявителя, что конкретно включают в себя компенсаторные механизмы и как рассчитать размер требуемой компенсации.
Например, 10 октября 2013 г. Конституционный Суд вынес Постановление № 20-П, в котором предусмотрел возможность применения компенсаторных механизмов в пользу группы заявителей. Трое из указанных лиц после вынесения данного постановления обратились в районные суды по вопросам компенсации. В первом случае заявитель посчитал, что его права могут быть восстановлены лишь в случае отмены итогов выборов, а о компенсации материального или морального характера не заявлял. Второй и третий заявители также требовали не денежной компенсации, а восстановления статуса зарегистрированного кандидата в депутаты, хотя выборы уже состоялись. Проблема, на мой взгляд, заключалась в том, что заявители неверно истолковали назначение компенсаторных механизмов и фактически пытались добиться пересмотра дел.
Некоторые заявители рассматривают компенсаторные механизмы сквозь призму компенсации морального вреда. Это тоже не совсем верно. Поддерживают ли суды доводы заявителей в подобных случаях?
В Постановлении КС от 28 декабря 2020 г. № 50-П указано: заявитель имеет право на применение компенсаторных механизмов, если судами будет выявлено, что основания для ограничения права данного лица, отбывающего наказание в СИЗО, на длительные свидания с близкими в связи с вынесенным постановлением отсутствовали. В данном случае заявитель требовал взыскать компенсацию морального вреда с трех СИЗО (примерно по 1 млн руб. с каждого). Суд отказал, ссылаясь на отсутствие причинно-следственной связи между бездействием СИЗО и причиненным заявителю вредом, а также на недоказанные факты причинения указанными действиями страданий заявителю и вины ответчика в этом. То есть заявитель, в пользу которого было вынесено постановление КС, так и не получил какой-либо компенсации.
Схожий итог с исполнением Постановления КС от 5 июля 2022 г. № 28-П. В этом постановлении вопрос о применении компенсаторных механизмов также был поставлен в зависимость от ряда фактов, которые должен исследовать суд первой инстанции. Последний на сторону заявителя не встал, сославшись на недоказанность факта трудовых отношений истца с ТСЖ
Изложенное дает основания полагать, что когда в постановлении КС указано на возможность судов применять или не применять компенсаторные механизмы по собственному усмотрению, практика не всегда складывается в пользу заявителей. Однако интересно другое: в обоих случаях КС указывал, что пересмотр дела заявителей жалоб невозможен – допустимо лишь применение компенсаторных механизмов. При этом чтобы их назначить, суды первой инстанции фактически должны «пересмотреть» фактические обстоятельства дела. В результате заявитель, в чью пользу вынесено постановление КС, нередко остается ни с чем, хотя факт вынесения постановления предполагает преюдициальный характер того, что права заявителя жалобы были нарушены. На мой взгляд, преюдициальный характер решения означает, что суды не могут повторно обязывать заявителя доказывать причинно-следственную связь или вину. На практике зачастую происходит обратное, и суды отказывают в удовлетворении исковых требований, мотивируя «недоказанностью вреда». При этом в ст. 100 ФКС о Конституционном Суде указано: если Конституционным Судом признано нарушение прав заявителя жалобы и назначены компенсаторные механизмы, усмотрение ординарного суда ограничивается лишь формой и размером компенсаций.
Примечательно также дело Оренбургского областного отделения КПРФ: из-за опечатки в документе избирком отказался заверять список кандидатов в депутаты Орского городского Совета депутатов Оренбургской области шестого созыва по некоторым одномандатным избирательным округам. Конституционный Суд поддержал позицию заявителей жалобы и в Постановлении от 7 июня 2023 г. № 31-П предусмотрел компенсаторные механизмы. Однако впоследствии суд первой инстанции отказал в компенсации, ссылаясь на недоказанность причиненного вреда.
При этом, в отличие от двух приведенных дел, в Постановлении от 7 июня 2023 г. № 31-П прямо указано на применение в отношении заявителя компенсаторных механизмов. Возможно, свою роль в отказе районного суда удовлетворить исковые требования сыграли размер компенсации и его обоснование – истец, ссылаясь на репутационные потери, просил взыскать в его пользу 1 млн руб.
В ряде других дел суды первой инстанции существенно снижали размер заявленных истцами компенсаций. Рассмотрим два примера. Первый – Постановление КС от 16 мая 2023 г. № 23-П и исполнение по этому делу: суд первой инстанции снизил размер требований на 81% (истец требовал 356 565 руб., получил лишь 70 тыс. руб.). Второй пример – Постановление КС от 28 июня 2023 г. № 36-П и его исполнение: из заявленных 2,5 млн руб. суд удовлетворил исковые требования в сумме 125 тыс. руб. – т.е. снизил их на 95%.
Самым ярким, на мой взгляд, примером, иллюстрирующим проблему применения компенсаторных механизмов, можно назвать дело Сергея Цукасова. Суд отменил решение о регистрации данного лица в качестве кандидата в депутаты Мосгордумы в 2019 г. на том основании, что в избирательных документах, представленных кандидатом, графы раздела «Обязательства имущественного характера» не были заполнены (вместо слова «отсутствует», как требует раздел, стоял прочерк).
Рассмотрев жалобу, Конституционный Суд в Постановлении от 12 марта 2021 г. № 6-П указал, что несмотря на отсутствие оснований для пересмотра дела заявителя для него не исключается возможность использовать для защиты его прав компенсаторные механизмы, предусмотренные действующим законодательством, в соответствии со ст. 53 Конституции и ч. 4 ст. 100 ФКЗ о Конституционном Суде.
Размер компенсации заявитель впоследствии определил следующим образом: 300 тыс. руб. на фактические затраты избирательного фонда и 300 тыс. руб. – компенсация морального вреда. Тем не менее суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований, ссылаясь на то, что действующим законодательством «не предусмотрен компенсаторный механизм при нарушении пассивного избирательного права».
Важно обратить внимание на ошибку, совершенную как заявителями, которые шли по пути компенсации вреда, причиненного действиями государства, так и судами, отказавшими в удовлетворении исковых требований по мотиву «недоказанности вреда». Компенсаторные механизмы – это не возмещение вреда, причиненного действиями государства (ст. 1069 ГК РФ). Заявление о применении компенсаторных механизмов – отдельная и самостоятельная процедура. Этот тезис в деле Цукасова подтвердил кассационный суд: в компенсаторном производстве присуждается компенсация, а в деликтных правоотношениях взыскивается причиненный вред. Более того, как указал суд, компенсаторный механизм носит публичный характер, в нем отсутствуют признаки деликтных отношений.
Как представляется, причинами сложившейся ситуации могут быть несколько факторов. Во-первых, самое очевидное: порядок применения компенсаторных механизмов до сих пор не урегулирован в процессуальных кодексах. В некоторых случаях заявитель просто не может не ошибиться. Во-вторых, суды порой формально подходят к вопросу применения указанных механизмов. В-третьих, заявители зачастую неправильно формулируют исковые требования. В-четвертых, отсутствует стройная теория компенсаторных механизмов в конституционном праве.
В заключение добавлю, что в компенсаторных механизмах заложен огромный и неиспользованный потенциал. Очевидно, что данному институту только предстоит состояться. Как говорил Ж. Дантон, «смелость, смелость и еще раз смелость»: развивать данный инструментарий и отстаивать свои права и законные интересы нужно посредством правоприменения, но делать это грамотно.
Ранее опубликовано на: https://www.advgazeta.ru/mneniya/otkazat-nelzya-kompensirovat/
