30 лет демократии: ретроспектива первых альтернативных выборов
Политолог, ведущий аналитик Фонда защиты национальных ценностей, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев считает, что первые выборы не столько повлияли на становление демократических институтов, сколько стали «школой жизни» для первого поколения политтехнологов.
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов СССР. Их принято считать первыми частично свободными и альтернативными выборами в Советском Союзе. Именно тогда были заложены основы электоральной культуры современной России. Впервые избиратели самостоятельно определяли состав парламента. Были предприняты попытки заимствовать зарубежные избирательные технологии. Эти выборы стали трамплином для целого ряда политиков, определивших впоследствии архитектуру российской политики, таких, как Борис Ельцин и Анатолий Собчак. Юный аспирант Дмитрий Медведев участвовал в этих выборах в качестве простого агитатора.
С момента их проведения прошло уже 30 лет, что дает нам право оценить последствия этих событий. И выводы, к которым приводит нас цепочка логических рассуждений, сложно назвать однозначными.
Первые альтернативные выборы в СССР должны были привести к власти людей, которые могли бы разрешить поразивший советскую систему политический кризис. Однако уже в 1991 г. Советский Союз прекратил свое существование. При этом процесс его распада сложно назвать мирным и легким. Новым государствам достался в наследство груз неразрешенных противоречий и проблем. Демократически избранные депутаты не смогли обеспечить даже «культурного развода» в большой семье народов СССР. В этом смысле первый демократический опыт можно назвать провальным.
С точки зрения развития демократических институтов на постсоветском пространстве опыт выборов 1989 г. сложно оценить как определяющий. Вектор их эволюции был задан позднее, уже после обретения независимости союзными республиками. В случае России - в данном случае, речь идет о событиях 1993 г. - приведших к созданию суперпрезидентской республики.
Говорить о серьезном влиянии выборов 1989 г. на развитие демократии в России можно скорее в негативном ключе: результаты работы народных депутатов, налагаясь на завышенные ожидания, породили у широких масс глубокое разочарование в институтах народовластия.
Парламентская модель, сформированная в результате выборов 1989 г., также не прижилась на постсоветском пространстве. В сравнительно короткие сроки она эволюционировала в сторону более управляемой вариации. При этом контуры ее трансформации определялись во многом теми же людьми, которых вынесла на вершину политического Олимпа волна «дикой демократии».
Куда большую роль выборы 26 марта 1989 г. сыграли в развитии электоральных технологий. Опыт их проведения (в первую очередь, в части организации полевой работы) сохраняет актуальность до сих пор. Первая советская битва за голоса избирателей стала «школой жизни» для первого поколения политтехнологов, определив для многих не только дальнейший вектор карьеры, но и саму модель мировоззрения.
Как итог, можно заключить, что выборы 1989 г. не привели ни к реанимации института Советов, ни к созданию в СССР (либо отдельных союзных республиках) западной полиархии. Однако именно они во многом сформировали условия, в которых стало возможным образование постсоветских гибридных режимов в современном виде. Вместе с тем они запустили процесс развития отечественных политтехнологий, придав новый импульс эволюции публичной политики. Также их долгосрочные последствия задали систему ценностных координат, которая определяет модель поведения большинства активных избирателей в постсоветских республиках. Выборы 1989 г. действительно кардинальным образом поменяли политический ландшафт 1/6 части суши. Пусть и не так, как хотелось большинству их участников.
