Кво вадис, Беларусь?

9 августа этого года в Беларуси начались события, о которых даже самые авторитетные аналитики не могли недавно даже предполагать.

Декларируемые результаты президентских выборов, озвученные белорусскими властями, вызвали невероятный взрыв народного волнения: стотысячные митинги и шествия в Минске, многотысячные массовые активности в других, даже не очень крупных городах, забастовки, столкновения с правоохранителями, повлекшие не единичные человеческие жертвы длятся с переменным успехом уже почти четыре месяца, и не собираются останавливаться.

Вместе с тем – политический воз, казалось бы, и ныне там: Лукашенко остается у власти, правящая элита за незначительным исключением, практически полностью консолидирована; государственная машина далека от развала, и даже почти не буксует; экономика страны, хотя и порядком потрепанная пандемией, санкциями, экономическим и политическим кризисами, худо-бедно функционирует; социальные программы в большинстве работают…

Директор по спецпроектам Центра ПРИСП Владимир Червоненко задается вопросом, что же будет дальше? Чем же закончится уже порядком затянувшаяся предреволюционная ситуация, когда низы не хотят, а верхи из последних сил, но пока ещё могут?

Запад продолжает вводить санкции в отношении Беларуси, при этом они носят личностно ориентированный персонифицированный характер, и не затрагивают ни экономику страны, ни лично Лукашенко, что выглядит более чем странным. Поговаривают, правда, что готовится новый пакет санкций, уже экономического характера, направленного на хозяйствующие субъекты, поддерживающие действующего президента, но пока слухи остаются слухами.

Российская Федерация продолжает вести загадочные переговоры с Александром Григорьевичем, и непонятно – или Кремль имеет желание сохранить действующего президента на какой-то обозначенный отрезок времени, оказывая ему и политическую, и финансовую поддержку, или наоборот – хочет содействовать мягкому транзиту управления белорусским государством в сторону более лояльного к России политика, способного формировать и даже форсировать интеграционные процессы в рамках Союзного государства Беларуси и России, вплоть до уровня конфедерации или даже федерации.

В самой же Беларуси диалог между сторонниками перемен, они же сторонники внезапно появившейся на белорусском политическом небосклоне Светланы Тихановской и социальными консерваторами (они же «застабилы», они же сторонники действующей власти и режима Александра Лукашенко) не просто не происходит диалог, а он просто невозможен, кстати – по обоюдному согласию – это возможно единственное, что объединяет позиции обеих групп. Не говоря уже о выработке консенсуса путем переговоров.

Оценивая ресурсы одних и других, необходимо отметить, что они не просто трудносопоставимые, но даже сравнимые с очень большим трудом.

На стороне действующего президента имеются: формальная легитимность, подтверждаемая протоколами избирательных комиссий, как участкового, так и центрального уровня, органы государственного управления и управления на местах, достаточно консолидированная управленческая элита, «повязанная» общими действиями, в том числе – опосредованно – кровью погибших, избитых и покалеченных белорусов, государственный аппарат с финансовыми и людскими ресурсами, силовыми ведомствами и армией, провластный парламент и иные органы представительной власти, прогосударственные СМИ, руководители государственных и части частных предприятий, часть предпринимателей, опасающихся революционных перемен, часть белорусского общества, естественно, не 3%, а, по компилятивным оценкам, где-то 25-30%. Плюс – международное признание со стороны РФ, КНР и ещё нескольких десятков государств. В этом сила режима. Слабость – в высоком социальном заказе на перемены, которые охватывают даже лоялистов – сторонников существующей системы, которые на самом деле в подавляющем своем большинстве хотят перемен к лучшему, но только не насильственным путем или путем революции – а, скорее всего, самообновления власти, ставшей внезапно более мудрой и более справедливой.

На стороне протестующих, готовых к более-менее активным действиям и насчитывающих по разным оценкам от несколько сотен тысяч до двух миллионов человек (или те же 25%-30%), высокий социальный заказ на смену власти, вызванный эмоциональной усталостью от личности А. Г. Лукашенко и затянувшимся кризисом с короновирусными ограничениями (по некоторым оценкам, общий процент сторонников как революционных, так и эволюционных перемен в Беларуси оставляет порядка 85-90% от общего числа жителей), информационный ресурс в виде нескольких телеграм-каналов и интернет-ресурсов с покрытием в несколько миллионов подписчиков, ограниченные людские ресурсы в виде остатков избирательных штабов нескольких оппозиционно настроенных кандидатов в президенты РБ С. Тихановской, В. Бабарыко и В. Цепкало, довольно ограниченные финансовые ресурсы, которые, однако, превышали ресурсы всех оппозиционных кандидатов на президентских выборах 2006 – 2015 годов, ресурсы части старой или традиционной белорусской оппозиции в виде существующих оппозиционных политических партий, часть частного бизнеса и индивидуальных предпринимателей, позиция США и Евросоюза, не признающих легитимность выборов 2020 года. Вот, собственно говоря, и всё.

Мифология, бытующая у многих протестующих, а также просто демократически ориентированной публики «Запад нам поможет» в отношении Беларуси работает частично: помогать-то он помогает, но за спиной у Александра Григорьевича стоит «зловещая тень Кремля». Союзное государство Беларуси и России – не миф, а межгосударственное образование, существование которого закреплено законодательно, в том числе международными договорами. ОДКБ – тоже не фикция, а реальный военный инструмент, имеющий значительный военный потенциал (российский, естественно). Ссориться с «русским медведем» по белорусскому вопросу по-крупному Запад не хочет. Пока – не хочет. Хотя некоторые считают, что ситуация последнего времени в Беларуси – отличный полигон для отработки современных революций и вмешательства в выборы, в той же Российской Федерации. Правда это или нет – но не бывает же дыма без огня? Поэтому – «батька» в «домике»!

Нравится это кому-то или не нравится, но говорить о тотальном неприятии А. Лукашенко со стороны ВСЕГО белорусского общества в настоящий момент НЕЛЬЗЯ. Хотя многие противники «беларуской революции» и недолюбливают самого президента, сравнивая альтернативы продолжения его правления с ситуациями в странах с прошедшими «цветными» революциями и последовавшими за ними событиями в экономической и политической жизни, делают выбор в пользу существующей в настоящий момент в Беларуси системы. Даже электоральное «болото», да и что говорить – даже многие сторонники действующего президента хотят изменений; они понимают, что созданная Александром Григорьевичем модель держится во многом исключительно на его личности; и что его уход с политической сцены (который неизбежен, это лишь вопрос времени, ибо понятно, что 100-летний старик сможет бегать с автоматом только с очень большим трудом, если вообще – сможет бегать…), что приведет в неминуемому кризису, который может стать фатальным для Беларуси, как государства. Следовательно – что-то менять надо, то есть перемены неизбежны. Вопрос – перемены какие, куда и когда?

Несмотря на беспрецедентные репрессивные меры: посадки и высылку за границу активистов и лидеров сопротивления, разгон и массовые задержания участников, избиения, травмирование протестующих с летальными исходами, увольнения работающих и отчисление учащихся, «кошмаривание бизнеса» и иные методы административного и экономического воздействия, количество участников массовых уличных акций продолжает оставаться значительным, хотя в основном только в Минске, на периферии протесты поутихли. Многие из протестующих уже задаются вопросами: «Мы протестуем уже четыре месяца. Что дальше? Есть ли в этом смысл?» - и уезжают из страны, или возвращаются обратно – на диван. Или же – напротив – думают о зарытом на огороде дедушкином партизанском «обрезе»…

Лукашенко под давлением обстоятельств продекларировал грядущую конституционную реформу, которая после широкого общенационального обсуждения, будет вынесена на Всебелорусский референдум. Этот диковинный зверь (которого пока никто не видел, толком не слышал и, соответственно, не обсуждал) должен перераспределить систему власти в стране, наделить парламент и органы местного самоуправления новыми, более широкими полномочиями и ограничить президентскую всласть в стране; то есть документально закрепить переход от суперпрезидентской республики к республике парламентской. А потом будут проведены новые выборы, президентские и парламентские, и все будет хорошо всем! На бумаге все вроде бы четко и гладко. Хотя, если бы Александр Григорьевич продекларировал желание ввести монархию, это было бы более логично, так как более соответствует его реальным политическим взглядам.

Ещё в далеком 2006 году, накануне президентских выборов, Лукашенко заявил следующее: "В истории был пример с Сальвадором Альенде. Я свой народ, свое государство и власть президента буду защищать сам, если надо - с оружием в руках, если надо - один. А вы как хотите… Я буду ее [власть] защищать, не боясь ничего. Я не сбегу из страны, даже если в меня стрелять будут". Ну, как говорится, «пацан сказал – пацан сделал» - представители силовых структур действуют крайне жестко, подавляя протесты, не стесняясь в применении специальных средств, во многом нарушая права граждан, включая право на жизнь и свободу. Имеются многочисленные видео- и фото- подтверждения неправомочных действий со стороны белорусских силовиков. Понятно, можно сказать, что во время уличных беспорядков в США и Западной Европе тамошние полицейские работали тоже далеко не в белых перчатках, но для во многом ещё «советской» Беларуси, помнящей образ доброго милиционера «дяди Степы» или участкового Аниськина, такие действия со стороны представителей органов охраны правопорядка вызывают недоумение, непонимание, ужас, ненависть и ярость, зачастую все вместе. Ненависть рождает ненависть, насилие – насилие.

Несмотря на декларируемый мирный и ненасильственный характер белорусского сопротивления, подобные действия со стороны государства рано или поздно приведут к радикализации протеста и появлению новых подпольных, возможно, военизированных группировок, отвечающих насилием на насилие. Тогда «неуловимые мстители» или «лесные братья» будут не просто жечь дачи или машины сотрудников МВД, а наказывать более изощренно: особо ретивых омоновцев будут вывозить в лес и калечить, а возможно – просто «резать бошки», для устрашения и чтобы «другим неповадно было!», снимая эти действия на видео. Из опыта других стран известно, что такие радикально настроенные, хорошо подготовленные и вооруженные группы не очень многочисленны, но крайне трудноуловимы, даже в условиях информационного общества.

В ответ – силовики ещё больше обозлятся (терять то уже нечего!), потому что все те страшилки, которыми их мотивируют на политзанятиях, найдут свое подтверждение – и будут действовать ещё жёстче, и всё выйдет на новый, ещё более кровавый, круг. И так до бесконечности.

Возможны и другие сценарные действия, которые также характерны для нашей новейшей истории. Есть белорусская армия. Никто особо её не принимает в расчет. Тем не менее – достаточно одного танкового батальона и (или) нескольких рот мотопехоты, чтобы рассеять заграждения внутренних войск, привыкших безнаказанно расправляться с безоружными, и могущие легко обделаться при близком взрыве 125-миллиметрового танкового фугасного снаряда. Возможно ли такое в Беларуси? Почему нет? Такое уже было в Москве, чем же наш Минск хуже? А что, если такой снаряд прилетит с другой стороны, со стороны верных президенту частей в гущу протестующих? Что будет тогда? Тогда сегодняшние милицейские действия покажутся доброй сказочкой…

Конечно, вышеперечисленные сценарии пока маловероятны, но кто в 1990 –м считал вероятным появление танков в Москве в 1991-м или 1993-м годах? Думаю, не очень многие. Тем не менее возникновение этих сценарием являются прямым продолжением обозначенной главой белорусского государства парадигмы – «защищать власть президента любой ценой».

Хочется быть оптимистом, хочется верить в то, что Лукашенко воспримет доводы разума, в том числе, звучащие из Кремля, и выполнит обязательства, данные им в Москве (о которых, правда, в Беларуси никто не знает, и вопрос – а есть ли они вообще?) – провести конституционную реформу, честные выборы, поделиться полномочиями, и уйти – отдав или не отдав Беларусь России – это уже второй вопрос. Главное – выполнит или не выполнит обещанное?

Пока по всему видно, что желания выполнять эти обязательства не очень много, есть желание подольше «потянуть кота за хвост», имитируя бурную деятельность, а там «или осел заговорит, или падишах умрет». Возможно, новые западные санкции, новые «грожения пальчиком» с Востока, вкупе с дырами в белорусском бюджете сделают Александра Григорьевича более сговорчивым, со всеми и процесс пойдет!

Хочется в это верить, однако вся практика белоруской реальности последних десятилетий делает эти перспективы довольно размытыми. Скорее всего – все будет сделано так, как обещано – но только наполовину. То есть наполовину передать президентские полномочия, наполовину честно, открыто и справедливо провести конституционный референдум и будущие президентские и парламентские выборы, выпустить из заключения только половину задержанных и осужденных активистов, и так далее. Наполовину.

А вторая половина останется на период по-настоящему опасного кризиса, реальных угроз жизни и здоровья, потому что сдаваться, не имея запасного выхода – не в традициях у действующего беларуского президента. Которого, при всей многочисленности потенциально подходящих к нему эпитетов, трусом назвать нельзя.