Обманываться рады: Социальные эффекты на примере ЧМ-2018

Социолог-аналитик, эксперт Центра ПРИСП Дарья Шмидт анализирует проходящий Чемпионат мира по футболу - со своей, социологической точки зрения - и задается вопросом, не канализируется ли народное воодушевление в протестную активность?

Согласно опросу ВЦИОМ, проведённому по горячим следам сразу после матча Испания – Россия «За игрой сборных России и Испании следил 71% наших сограждан – максимум зрителей с начала чемпионата мира по футболу-2018: 68% смотрели игру дома или на работе, около 2% - в кафе или баре, 1% - в фанзоне и в числе «счастливчиков» наблюдали за игрой на стадионе. Интерес россиян к просмотру трансляций Кубка мира по футболу вырос с 62% (26 июня) до 70% (2 июля): так 41% смотрят матчи только с участием национальной команды, еще 29% регулярно следят за играми всех сборных».

Стране нужны герои. Особенно в непростое время непопулярных реформ. Нарастающему охлаждению к власти и угрозе активизации протестного движения нужно противопоставить концепцию консолидации, в идеале не против внешнего врага (идея эта уже порядком потрёпана), а вокруг позитивной повестки, в роли которой выступает Чемпионат мира по футболу.

Интересно наблюдать, как за небольшой промежуток времени меняется отношение населения к футболу в целом и достижениям российской сборной в частности. Соцсети, как индикатор общественных настроений, высвечивают генеральную тенденцию: массовое неверие в способность российской сборной пройти в плей-офф, наблюдавшееся до начала Чемпионата и в дни первых матчей, после игры со сборной Испании сменяется осуждением «отступников», посмевших заикнуться о возможном подкупе наших соперников. Довольно динамичный скачок от скепсиса и ожесточённого порицания до почти фанатичного обожания с соответствующим выражением эмоций.

По данным ВЦИОМ с начала июня до 2 июля доля полагающих, что Россия дойдёт до полуфинала, выросла с 11% до 33%, доля тех, кто ожидает выхода нашей сборной в финал, увеличилась с 6% до 15%, а доля тех, кто видит Россию чемпионом – с 11% до 17%.

Анализ популярных мемов в интернет-среде позволяет определить ключевые механизмы формирования общественного мнения. Тут и героико-патриотическая патетика («Если Бога нет, то кто тогда Акинфеев?!»), и эксплуатация исторических травм коллективной памяти («Сборная Германии: “Зря мы опять в июне в Россию сунулись”»), и апеллирование к традиционной для православия идее богоизбранности, поддержки свыше («Нам помогло чудо»).

Налицо эффект Бартлетта, когда чуждая точка зрения поначалу отвергается сознанием, но не стирается полностью, а перемещается в подсознание. Через какое-то время она «дозревает» и выдаётся за собственное умозаключение. Можно наблюдать также когнитивные цепные реакции, когда болельщики находят рациональные доводы победам российской сборной и убеждают окружение в возможности достижения более высоких результатов. Присутствует и эффект эмоционального заражения, один из ключевых социально-психологических механизмов формирования социальной общности из хаотичной толпы.

Вопрос в том, какое влияние процессы цементирования общества окажут на политическую ситуацию. Существует мнение, что позитивные эмоции от Чемпионата мира отодвинут на второй план негативную повестку и позволят снизить накал вокруг пенсионной реформы и повышения налогов. Однако насколько долго будет действовать эта «анестезия»? Что случится после вручения Кубка мира? Не канализируется ли народное воодушевление в протестную активность? Сможет ли полувиртуальное единство болельщиков после окончания Чемпионата вернуться к прежнему течению жизни, или ему потребуются новые направления для реализации возросшего эмоционального потенциала?

Учитывая крайне низкий уровень гражданской активности российского населения, а также слабость оппозиции, неспособной аккумулировать и эффективно использовать протестный потенциал, эпидемии массовых выступлений ждать не стоит. Достаточно вспомнить, что впечатляющие итоги проведения Зимней Олимпиады в 2014 году не помешали продолжению политики «закручивания гаек» в отношении НКО, СМИ и блогеров, что увеличивает соблазн повторения успешно реализованного сценария, однако не защищает власть от роста критического восприятия, риска имиджевых потерь и ослабления электоральной базы.

Манежная площадь знает, что такое "неканализированный протест".