Что суд грядущий нам готовит?
Казалось бы, чем нас могут удивить новые судебные споры по электронному голосованию? Госдума «отгремела» в 2021 году, а спустя год мы видели почти те же проблемы на московских муниципальных выборах.
Как оказалось – может, отмечает политический юрист Иван Брикульский.
На днях выкроил время среди прочих судебных заседаний, чтобы быть представителем одного экс-кандидата по останкинскому району. Особенность этого кейса — упор не столько на очевидные и привычные аргументы об избирательных правах, сколько на нарушение права на доступ к информации. Конечно, я не мог отказать себе в удовольствии сделать вкрапления о конституционной подоплёке этой проблемы. Мы всё прекрасно понимали: куда идём и что получим. Более того, судебная практика по ДЭГ более-менее одинакова и даже предсказуема: нет оснований не доверять выводам (нужное подчеркнуть). Оставалось — получать удовольствие. Тем не менее, решение по нашему делу, а также по другим похожим, будет отличаться от аналогичных решений по ДЭГ-21.
В отличие от споров на Госдуме, сейчас рассмотрение очень затянулось: год назад к этому времени я уже начинал писать первую жалобу в КС против ДЭГ Михаилу Лобанову, т.е. он уже прошёл Верховный Суд.
В процессе меня удивило (вернее сказать, зацепило!) несколько вещей.
Первое, когда представитель Мосгоризбиркома сперва в районном суде, а затем в Мосгорсуде, сказал, что уточнение иска — это злоупотребление правом (!), при том, что спор у нас не гражданско-правовой, а с государством. В таких спорах все презумпции встают на сторону личности, а не публичной власти. И это высказывание при живом составе Конституционного Суда, который буквально недавно сказал о том, что такая практика, — немного немало, — не соответствует Конституции (кейс Тухты).
Второе, его же замечание, что КС КСом, а статьи КАС однозначны и могут преодолевать эти позиции Суда. Видимо, для представителя Мосгоризбиркома позиции КС, как и сама Конституция, — это что-то вроде очень тонкой и непонятной материи, и вообще непонятно, зачем она нужна. Правда, это упрёк не столько конкретному представителю, сколько уровню правосознания: можно сколько угодно хихикать по вопросу прямого действия Конституции, но если этого нет, о какой государственности вообще можно говорить?
Правда, бОльший интерес у меня вызвало другое явление. В этот день в Мосгорсуде судились не только мы, но и другие кандидаты. При том с немалой группой поддержки, скажем так, не совсем молодой. Запал эти людей вызывает только зависть: как говорил старший коллега, эти люди знают все эти процедуры и свои права в несколько раз лучше любого юриста-сутяжника. Приведу лишь два факта как примера:
Первый — vox populi vox Dei. Одна из кандидатов от этой группы потребовал отвод судей на том основании, что судьи неизбираемы, а значит у них нет легитимности, а, как известно, источник власти — это народ. Судьи даже совещались 10 минут по этому поводу (конечно, никого не отвели).
Второе — демократия налогоплательщиков. Одним из оснований для пересмотра решения суда первой инстанции кандидат указала... она платит налоги, она оплатила пошлину. Но при этом ни государство в целом, ни, тем более, суд, не защитил её интересы. Наоборот, создаёт препятствия для её прав. Иными словами, государство не выполняет свою обязанность. Даже прозвучало слово «договор»!
Хочется сказать с ухмылкой: и в чём они неправы? Наверное, политические философы бы назвали их интуитивными радикальными демократами. И всё это под громкие аплодисменты своей группы поддержки. Мне на секунду показалось, что я вовсе не в суде, а в каком-нибудь рабочем Совете образца 17-го года. В общем, из всей судебной рутины, социальный срез был самим ярким воспоминанием. Бурлящая стихия. Специфическая, интересная, но очень и очень активная и беспокойная.
