Личный контакт в потоке обезличенной информации
В Сети активно обсуждается идея поквартирного обхода избирателей в преддверии мартовских выборов. В частности, Михаил Виноградов в своем телеграм-канале написал, что логика проекта предполагает обоснование будущего сверхрезультата как суммы многочисленных активностей, внешне как будто бы нацеленных на такой результат.
В ответ на пост Виноградова свое мнение о поквартирном обходе избирателей высказала политтехнолог Юлия Милешкина.
Безусловно, одна из базовых задач поквартирного обхода избирателей членами УИК – поддержание фона легитимности, «в предъявлении усилий и активности вне контекста ожидаемого результата». Тут возразить нечего – ИБД (изображение бурной деятельности).
Как там у Пелевина? «Унылый и обыденный акт любви, совершаемый не по взаимному влечению, а по привычке (у людей так оно чаще всего и бывает), всегда напоминал мне наши выборы. После долгого вранья пропихнуть единственного реального кандидата в равнодушную к любым вбросам щель, а потом уверять себя, что это и было то самое, по поводу чего сходит с ума весь свободный мир…».
Михаил утверждает, что ОДД с трудом реализуется на практике. И это породит ощущение, что большой брат следит за вами. Не соглашусь.
Во-первых, классическая ОДД будь-то силами агитаторов, или членами УИКов – единственная реальная возможность достучаться до всего электорального ядра. Как не парадоксально это звучит. Люди соскучились по личному общению, им звонят мошенники от сбербанка, чат боты и нейросети, они утонули в информационном шуме современности. Личный контакт уже становится элементом коммуникации для избранных, ибо такое касание в десятки сотни раз дороже нежели безликое сообщение, звонок или просто информационный ураган.
Во-вторых, главная проблема зайти в подъезд (парадную). В среднем открываемость дверей 20% в городах, в сельской местности больше. Обладая списками прописанных и не прописанных, а также информируя жителей об обходе членами УИК через чаты домов и группы ВК районов и микрорайонов, можно повысить эффективность открытия дверей в разы.
В- третьих, лоялисты и консерваторы будут радоваться, что их по старинке пригласили лично, негативисты и «навальнисты» так будут верещать в социальных сетях об использовании административного ресурса и обходе членами УИКов квартир, что проинформируют даже ту часть населения, которая и знать об этом не хотела, да и еще все внутреннюю и внешнюю миграцию за одно.
В-четвертых, ощущение слежки «большого брата» как раз рождается при обзвоне. А откуда у вас мой телефон? – спрашивают они, когда их приглашаешь на выборы. Т.е. когда им звонит подполковник Козлидзе из ЗАО следственного управления Москвы и просит перевести деньги в безопасное место, у них это не вызывает такого вопроса, а как про выборы, вызывает.
В-пятых, ощущения слежки «большого брата» рождается, когда просят проголосовать на компьютере на работе, или через госуслуги дома. Для начала, надо вспомнить логин и пароль, потому что проголосовать можно только через десктоповую версию. А начальник услужливо предлагает помочь зарегистрироваться и проголосовать, чтобы у тебя заняло это не 20 минут мучений, а 7 минут с результатом. Думаете, это менее подозрительно, чем звонок домой учительницы из соседней школы в качестве члена УИКа?
И наконец, ОДД, встречи жителей хоть с кем из представителей власти – это всегда формат сбора жалоб и предложений, не важно, заявлен он или нет. Люди общаются с представителем власти в качестве психотерапевтического контакта. Они не ходят к психологам и психотерапевтам, они приходят в органы власти, чтобы поговорить. И когда им говоришь, что помочь нельзя, они говорят, что спасибо, что выслушали. У нас же целую партию можно создавать в поликлиниках: «А мне только спросить!».
