«Здесь только русские»: подоплека и мотивы акции «Эстонии 200»
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев комментирует появление на улицах Таллина плакатов с провокационными надписями, которые разместила партия «Эстония 200» (Eesti 200 — название эстонского политического движения, лидеры которого думают, что знают, что надо делать, чтобы страна отметила свое 200-летие, сохранив суверенитет до 2118 года).
Эстонские политики умеют шокировать избирателей: вскоре после Нового года на улицах Таллина появились плакаты с провокационными надписями «Здесь только русские» и «Здесь только эстонцы». Как выяснилось, их разместила партия «Эстония 200». По словам ее лидера Кристины Каллас, таким образом ее однопартийцы решили привлечь внимание к проблеме разобщенности населения страны и противопоставлению одной его части другой.
Корни эстонской сегрегации
Тенденция к «мягкой сегрегации» эстонцев и русскоязычных в Эстонии начала складываться еще в 1980-х годах. Если первые были заняты преимущественно на предприятиях легкой промышленности, то вторые работали по большей части в отраслях «тяжелого» производства. И те, и другие проживали преимущественно компактно и обособлено. После распада СССР это разделение еще более укрепилось. В 1992 году гражданство Эстонии автоматически получили лишь 120 тыс. из 470 тыс. русских жителей республики. Впоследствии, во многом под давлением властей Евросоюза, были предприняты определенные меры, смягчавшие для русских возможность получения гражданства.
На 2016 г. численность неграждан сократилась до 83 тыс. человек (отчасти – за счет эмиграции). Неграждане не имеют право занимать посты на государственной или муниципальной службе. Для них закрыт доступ к профессиям судьи, полицейского, прокурора, адвоката, прокурора, таможенника и т.д. Особо важно подчеркнуть, что неграждане были лишены возможности участвовать в приватизации, что сказалось на материальном положении многих русских в Эстонии. По данным за 2005 г., уровень безработицы среди русских граждан Эстонии в целом был в 2 раза выше, чем среди представителей титульной нации. В 2005 г. среднестатистический «русский эстонец» зарабатывал на 15% меньше «собственно эстонца».
В 2014 г. уровень безработицы в Эстонии достигал отметки в 7,4%. В то же время для «русских эстонцев» он составлял 16,6% (данные, полученные в результате массового опроса Института диаспоры и интеграции). Указанное исследование также показало, что лишь 19% респондентов могут позволить себе приобретение товаров длительного пользования, 45% денег хватает только на продукты питания и одежду, 25% – только на еду. Для неграждан действует запрет на приобретение недвижимости в ряде регионов – в первую очередь, на островах и в приграничной полосе.
Как это ни парадоксально, при этом этнические русские испытывают гораздо меньше негатива в адрес эстонцев, чем последние к ним. Исследование, проведенное в 2011 г. вашингтонским Center for Strategic and International Studies, показало, что к русским, проживающим в Эстонии, враждебно относится 34% эстонцев.
Одновременно негативное восприятие эстонцев было выявлено лишь у 8% представителей русской диаспоры.
Инициатива партии «Эстония 200» не вызывает удивления. Эта политическая сила ранее уже выступала за преодоление фактической сегрегации в республике. В частности, ее программа содержит пункт об унификации дошкольного, начального и среднего образования – создании единой школьной системы. В ее рамках языком преподавания выступал бы эстонский, однако представители иных национальностей могли бы изучать родной язык.
Цели политической акции
3 марта 2019 года в Эстонии пройдут выборы в национальный парламент (Рийгикогу).
Вероятнее всего, акция «Эстонии 200» направлена на то, чтобы перехватить симпатии русского электората социал-демократов и Партии реформ. Также, очевидно, что для «Эстонии 200» возникла возможность переключить на себя русский электорат центристов, разочарованный «поворотом вправо» партии Юри Ратаса.
В сложившейся ситуации партия Кристины Каллас импонирует многим русскоязычным избирателям, которые не желают отдавать свои голоса оппозиционным националистическим партиям, но в то же время не доверяют центристам и социал-демократам, которые продемонстрировали готовность идти на уступки правым.
Одновременно «Эстония 200» представляет хорошую альтернативу Партии реформ, достаточно популярной среди русскоязычной молодежи Эстонии. Вероятность «перехвата симпатий» электората в данном случае укрепляет негативная позиция реформистов относительно присутствия русского языка в средней и начальной школах, а также в системе дошкольного образования.
