Геронтократия: симптомы кадрового голода
Президент Владимир Путин внес в Госдуму законопроект, предполагающий отмену возрастных ограничений по нахождению на посту для гражданских чиновников, назначаемых главой государства. Как указано в пояснительной записке, в отдельных случаях возникает необходимость продления срока государственной гражданской службы для наиболее опытных и квалифицированных руководителей в случае представителей высшей бюрократии, назначаемых на соответствующие должности президентом. Таким образом, речь идет о возможности отмены предельного возрастного ценза для главы правительства, вице-премьеров, министров, дипломатов, полпредов президента в федеральных округах, федеральных судей, руководителях Администрации Президента и аппарата правительства.
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев – о том, почему сам факт обсуждения законопроекта «имени Арвида Пельше» является тревожным сигналом.
Инициатива главы государства (вполне ожидаемо) была воспринята радикальным крылом оппозиции как признак наличия у Владимира Путина намерений подготовить для себя «запасной аэродром» либо законодательно обеспечить возможность формирования геронтократического режима, при котором реальная сменяемость власти будет сведена к минимуму.
В «хвосте» западных трендов
Оценивая законопроект «имени товарища Пельше» (покинувшего Политбюро лишь в возрасте 84 лет), нужно выделить несколько моментов.
Во-первых, не следует рассматривать происходящее как проявление специфических тенденций в развитии политической системы, характерных именно для России. Геронтократия давно уже стала нормой для многих западных полиархий. Наиболее ярким примером в данном случае являются Соединенные Штаты. Даже если забыть о том, что в ходе последних президентских выборов 77-летнему Байдену противостоял 73-летний Трамп, политическую борьбу на высших уровнях политической элиты Америки сложно охарактеризовать иначе как «битвы патриархов». Чак Грассли, Ричард Шелби, Дайэнн Файнштейн, Джим Инхоф, Пэт Робертс, Патрик Лихи, Нэнси Пелоси – все эти люди уже обладали правом голоса на момент, когда Кеннеди боролся с Никсоном за пост президента. И это не просто перечень немногочисленных «ветеранов» Конгресса в США. По состоянию на 2019 г. 45 из 100 сенаторов Соединенных Штатов относились к возрастной группе от 65 до 80+ лет. И речь в данном случае не идет о политической пенсии или синекуре. 85-летний Чак Грассли возглавлял финансового комитета Сената, его ровесник Ричард Шелби являлся председателем комитета по ассигнованиям. 84-летний Джим Инхоф, служивший в армии еще при Эйзенхауэре, руководил комитетом Сената по делам Вооруженных Сил в 2017 – 2021 гг.
Таким образом, отмена верхней планки возрастных ограничений для пребывания на государственной гражданской службе сама по себе не является признаком «удушения демократии» (в понимании этого термина, присущем политической культуре современного Запада). Ее также нельзя рассматривать и как однозначную демонстрацию Владимиром Путиным стремления занимать пост президента за горизонтом 2024 г. Однако сам факт обсуждения законопроекта «имени Арвида Пельше» все же является тревожным сигналом.
Сломанный социальный лифт
Если реальная мотивация его авторов соответствует доводам, изложенным в пояснительной записке, то в настоящее время политическая система России находится на пороге масштабного кадрового кризиса: количество компетентных управленцев стремительно сокращается, а существующие механизмы подготовки и переподготовки специалистов не могут обеспечить появление у стареющих «патриархов» достойных приемников. С учетом возраста «ценных кадров», уже в среднесрочной перспективе это должно привести к резкой деградации качества управления на общенациональном уровне.
Разработчики законопроекта, естественно, могут преследовать и иные цели, что оставляет нам еще меньше поводов для оптимизма. В этом случае речь идет о попытке остановить работу социальных лифтов уже внутри самого истеблишмента, порождая конфликт поколений среди элит. У наиболее возрастных представителей правящего класса принятие данного законопроекта сформирует ощущение уверенности в будущем, у их младших коллег – убежденность в отсутствии перспектив.
Что еще более тревожно, эти намерения могут указывать на недоверие высшего политического руководства к потенциальным приемникам из младшей возрастной когорты элит. Последнее влечет за собой не только риски раскола внутри истеблишмента (особенно опасного на фоне возникновения новой волны протестной активности), но и высокую вероятность широкого применения механизмов «ручного управления» политической системой. Последнее будет способствовать дальнейшей атрофии политических институтов.
Чтобы осознать риски, связанные с этой перспективой, достаточно свести вместе два факта. Во-первых, легитимность действующей власти основывается в первую очередь на личном авторитете узкого круга политиков (в первую очередь – президента Владимира Путина). Во-вторых, публичные политики, обладающие реально высокой популярностью на общероссийском уровне, уже далеко не юноши, и в среднесрочной перспективе неизбежно покинут политический Олимп в силу естественных причин. Владимиру Путину 68 лет, Сергею Шойгу – 65 лет, Сергею Лаврову – 70 лет.
Когда политическую арену покинут лидеры, обладающие как авторитетом среди элит, так и высоким электоральным потенциалом, система выйдет из состояния равновесия. Ее могли бы подстраховать «подпорки» в виде развитых институтов, однако расширение практики ручного управления потенциально ставит крест на планах их создания.
«Законопроект Пельше» одновременно является одновременно и потенциальным источником рисков для стабильности политической системы, и симптомом уже подтачивающих ее основы проблем. Однако его появление на свет обусловлено объективными факторами: естественное обновление элит чревато нарушением баланса между группами интересов внутри истеблишмента, взаимоотношения между которыми и без того носят не самый дружелюбный характер из-за роста конкуренции за сокращающиеся в объеме ресурсы. Таким образом, речь идет о классическом выборе из двух зол. И в нашем случае власти предпочти обеспечить системе стабильность в краткосрочной перспективе, одновременно формируя условия для возникновения проблем в более отдаленном будущем, «откладывая кризис на потом».
