Театр безопасности, или Почему люди отказываются от прививки
Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев считает, что армию «иррациональных антиваксеров» породило сочетание деградации и девальвации ценности науки и образования с архаизацией сознания россиян.
Одна из главных проблем борьбы с ковид-диссидентством заключается в том, что в ходе публичного обсуждения его пытаются заведомо упростить. «Антиваксеров» пытаются позиционировать сугубо как антипрививочников, борцов со зловредными сетями 5G, конспирологов и т.д. Однако на практике многие из наших сограждан осознано отказываются от прививки по вполне рациональным мотивам. И ответственность за это лежит в первую очередь на политических элитах и СМИ.
Более того, иррациональные аргументы против вакцинации также представляют собой результат многолетней политики государства.
Девальвация доверия
Во-первых, за последние 30 лет истеблишмент успел утратить кредит доверия со стороны большей части общества. Ваучерная приватизация, дефолт 1998 г., монетизация льгот, пенсионная реформа 2018 г. - перечень поводов для этого можно перечислять ещё очень долго. Десятки миллионов новых высокооплачиваемых рабочих мест, успехи в освоении Солнечной системы, избавление национальной экономики от сырьевой зависимости - где они? Представители элит постоянно дают громкие обещания и регулярно их не выполняют. И речь идёт не только о публичных декларациях. Достаточно вспомнить хотя бы о почившей в бозе Стратегии-2020. И никто не несёт ответственности за невыполнение планов и обещаний. В итоге мы наблюдаем печальную картину. Среднестатистический россиянин готов «поверить на слово» Путину, Лаврову или Шойгу. Но самой системе он не доверяет от слова «совсем». И что особенно печально, зачастую ошибки системы приходится прикрывать, жертвуя авторитетом ЛОМов. Так, в 2018 г. пенсионную реформу попытались легитимизировать за счёт личной популярности президента.
Наконец, вспомним об оптимизации медицины. Нынешняя перегруженность системы здравоохранения — это прямое следствие сокращения ударными темпами числа врачей, коек и больниц. Т.е. в настоящее время борьбой с коронавирусом руководят люди, многие из которых ответственны за создание идеальных условий для его распространения. Что поневоле подрывает веру в их компетентность. Не будем забывать и о темных сторонах локдауна. И бизнес, и простые граждане имеют полное право предъявить по его итогам претензии к государству. Масштабы помощи и критерии ее оказания слабо соответствовали образу социального и дружелюбного по отношению к бизнесу государства. Словосочетание «оплачиваемый за счёт работодателя» и вовсе приобрело издевательский оттенок: в частном секторы работников массово принуждали писать заявления на отпуск за свой счёт, и государство даже не пыталось этому помешать.
Борьба в формате «лебедь, рак и щука»
Во-вторых, непоследовательность, нелогичность или избирательность противоэпидемических мер поневоле подрывают веру граждан в их действенность. Все прекрасно помнят об очередях, искусственно созданных в московском метро в самом начале пандемии. Равным образом хорошо известна ситуация с перчаточным режимом в общественном транспорте столицы. Вы легко можете встретить здесь человека в маске, но пассажира в перчатках можно безуспешно искать сутки напролёт. И это на системной основе уже многие месяцы игнорируют и контролирующие органы, и сами пассажиры. Люди превращаются в одну большую труппу театра безопасности, артисты которого лишь изображают соблюдение противоэпидемических норм.
Журналист, кричавший «мы все умрем»
В-третьих, имеет место эффект «мальчика, который кричал волк». В начале пандемии СМИ сумели сформировать (уже после завершения фазы «шашлычных карантикул») у граждан апокалиптические настроения. На короткой дистанции это принесло позитивный эффект: люди испугались и начали более строго соблюдать ограничения. Однако постепенно для большинства россиян картинка в телевизоре начала все больше расходиться с их собственным опытом. Многие переболели коронавирусом сами либо заболевание перенесли их друзья, знакомые или родственники. И во многих случаях речь шла о легкой или бессимптомной формах заболевания. И в целом удельная доля таких людей заметно больше числа россиян, лишившихся близких в ходе эпидемии. Относительную депривацию - разрыв между ожиданиями и реальностью - усугубило ознакомление со шведским и белорусским опытом. И Минску, и Стокгольму пророчили заваленные трупами умерших улицы и забитые доверху морги. Однако этого не произошло.
Не вымерли ни охваченный массовыми протестами Хабаровский край, ни США, ни Белоруссия. И этот «разрыв информационного шаблона» окончательно убил во многих страх перед коронавирусом.
Отдельно следует отметить то, каким образом освещалась журналистами тема создания вакцины. Изначально в СМИ рефреном звучало: на это потребуется, как минимум, полтора — два года. А когда стало известно о создании аналогов российского «Спутника», в новостях замелькали сюжеты о побочных последствиях их применения. Возможно, кто-то рассчитывал тем самым показать преимущества «Спутника» перед зарубежными аналогами. Однако в итоге люди начали бояться вакцины как таковой.
Демонстрация в СМИ вакцинации крупных политиков была априори неэффективным шагом. Никто из журналистов не озаботился тем, чтобы заранее отработать возможную реакцию аудитории в ключе «вдруг ему вкололи просто воду».
«Сделано у нас» как антибренд
Росту недоверия к российской вакцине способствовала и макроэкономическая политика российских элит. Несколько десятилетий она выстраивалась по «принципу Колывана». Вместо того, чтобы строить свой «летучий корабль», Россия предпочиталась приобретать за нефтедоллары готовую продукцию за рубежом. Деиндустриализация вкупе с попытками построения «великой энергетической державы» и деградацией производственного образования похоронили остатки веры россиян в способность создания конкурентноспособной продукции высокотехнологического характера. Космический челнок «Клипер», самолёт малой авиации «Рысачок» - что в итоге стало с этими проектами? Мы начали терять позиции даже в области ВПК. В сфере развития беспилотной боевой авиации нас опередила не то, что Турция, но даже Беларусь. И стоило ли после этого ожидать, что широкие слои населения однозначно поверят в оперативное создание вакцины должного качества?
Ситуацию усугубила социальная незащищённость широких слоев населения. Большинство домохозяйств не имеют сбережений. Многие из них при этом несут на себе груз кредитов. И если у вакцинированного внезапно возникнут осложнения, это будет его личной проблемой. Государство не помножит ни ему, ни его семье. Таким образом, в глазах условного «антиваксера», государство предлагает ему сыграть в «русскую рулетку», не выписывая при этом страховку.
Культурная энтропия
Многих удивляет, откуда в нашем общество столько людей, готовых поверить в заговор элит по чипизации населения, распыляющие над городами химикаты вертолеты и иные «коронабасни»?
Но удивляться впору самому наличию этого недоумения. С одной стороны, в течение последних 30 лет в России девальвировалась ценность фундаментальной науки и комплексного образования. В условиях деградации экономики они оказались не востребованными. Наличие у человека научной картины мира в голове никак не гарантирует ему жизненного успеха. В массовой культуре даже появились антиинтеллектуальные нотки.
Вспомним про знаменитую шутку Вадима Шумкова. Курганский губернатор во время встречи со школьниками «обнадежил» местных отличников: «Вот кто будет учиться на четверки и пятерки, будут работать учителями, а троечники пойдут в губернаторы и в администрацию работать. Вот как вам не повезет». В данном случае речь идет не о позиции конкретного чиновника. Шумков лишь в ироничной форме воспроизвел социальный стереотип. Который выстроен на основе повседневного опыта миллионов людей.
Ключевым критерием определения статуса человека в современном обществе является его успешность. Которая заключается в его материальном благосостоянии и/или доступе к рычагам власти (прямом или косвенном), а также наличии разветвленных связей среди обладателей высокого положения в обществе. Наличие хорошего образования (если речь не идет о достаточно узком круге востребованных на национальном и глобальном уровне специальностей) и научной картины мира в голове не гарантируют ничего из вышеперечисленного.
Это запускает механизм отсева и автоматически понижает ценность комплексного образования. Оно становится невостребованным не только со стороны государства и бизнеса, но и самого общества. Зачем человеку знания, если они не обеспечат ему ни достойного образа жизни, ни уважения окружающих?
На этом фоне растет интерес общества к разным формам мистицизма, занимающим все больше пространства в массовой культуре. Что органично накладывается на архаические элементы человеческой психики. Напомню: примерно 100 лет назад лишь 30% населения России умели читать и писать, и только в середине 1950-х гг. городские жители начали доминировать в структуре населения. От описанных Аверченко сельских мужиков, готовых забить землемера за «распространение холеры», нас отделяет весьма небольшое расстояние.
Сочетание деградации и девальвации ценности науки и образования с архаизацией сознания россиян и породило армию «иррациональных антиваксеров».
Многолетние тренды во внутренней и внешнеэкономической политике элит сформировали устойчивое недоверие к государству. И в период пандемии оно превратилось в благодатную почву для слухов и страхов, подрывающих массовую вакцинацию. Стратегии работы журналистов при освещении эпидемии носили краткосрочный характер, а формат работы с аудиторией был построен на игнорировании ее вопросов и страхов.
Допущенные ошибки уже не исправить. Однако их опыт можно использовать для предотвращения новых кризисов.
