Политические доли единой Алании
Южная Осетия намерена войти в состав России как субъект, затем власти считают необходимым инициировать процедуру объединения с Северной Осетией. Об этом заявил президент Южной Осетии Анатолий Бибилов. По его словам, страна предпримет юридические шаги для вхождения в состав РФ в ближайшее время. Он отметил, что вхождение в состав РФ многократно увеличит безопасность республики, что играет важную роль для общества. «В новой Конституции РФ прописано, что Российская Федерация ни в коем случае никому не будет отдавать территории, которые есть в Российской Федерации. Это многократно увеличивает безопасность населения Республики Южная Осетия», - отметил Бибилов. Референдум назначат после президентских выборов в Южной Осетии, запланированных на 10 апреля.
Политолог, руководитель аналитического центра «Акценты», эксперт Центра ПРИСП Антон Чаблин – об интеграции политических элит двух субъектов.
Объединение Южной и Северной Осетии обсуждается уже давно. Если оставить за скобками внешнеполитические факторы (Грузия, например, уже выступила против проведения референдума), то очень интересно спрогнозировать будущую политическую конфигурацию объединенной Алании.
Юго- и североосетинские политические элиты тесно интегрированы. Но не в такой степени, чтобы истеблишмент Южной Осетии не попытался претендовать на некую исключительную роль в политической жизни объединенного региона.
Взять хотя бы будущее президента Анатолия Бибилова, который почти наверняка будет переизбран на новый срок 10 апреля. Какая роль может быть отведена ему в объединенной Алании?
Будет ли эта роль пропорциональна доле населения, числу избирателей или, скажем, вкладу в ВВП? По всем этим параметрам Южная Осетия, разумеется, существенно проигрывает Северной. Доля югоосетинского ВВП, скажем, при самом оптимистичном раскладе не превысит 5% в экономике объединенной Алании.
Очевидно, что Бибилов и в целом элиты Южной Осетии не удовольствуются 5%-ой политической долей. Значит, их роль будет коррелировать только с ощущением той значимости, которое сами югоосетинские политики испытывают. А это, как мы понимаем, станет залогом многочисленных конфликтов в осетинской элите, остроту которых даже сложно спрогнозировать.
