Терроризм – инструмент киевского режима
Посол МИД РФ по особым поручениям по преступлениям киевского режима Родион Мирошник в интервью Аналитическому центру ТАСС – о том, как проходит следствие над преступниками, какие действия киевских властей находятся на рассмотрении российских судебных органов.
— По Вашему мнению, какие люди, государства или организации могут помочь или уже помогают нам в вопросе привлечения к ответственности виновных в гибели мирных жителей, в основном на Донбассе, в Новороссии, сегодняшнем приграничье?
— На данный момент речь идет о международной и политической поддержке тех решений и действий, которые предпринимает Россия. Вопрос о привлечении к ответственности, а именно через судебные органы, это отдельное политическое решение. В данном случае, опять же, насколько будет в нем необходимость. Потому что сегодня мы полагаемся на принятие судебных решений в рамках российского уголовного законодательства.
И на данный момент уже более 400 судов вынесли свои вердикты по отношению к преступникам, которые идут по статье о запрещенных методах ведения войны. В первую очередь это военнопленные, наемники, которые совершали преступления на российских территориях вдоль линии боевого соприкосновения. В подавляющем большинстве мы сейчас рассматриваем преступления, которые были совершены на территории России, поэтому вполне логично, что они подпадают именно под действие российского законодательства и юрисдикцию российских судебных органов, которые этим и должны заниматься.
— Сюда входят заочные вердикты? Или речь непосредственно о тех, кто задержан?
— Сейчас нет. Те цифры, которые я называю, относятся непосредственно к решениям, вынесенным основными судами Донецкой Народной Республики и Луганской, Ростовской области, Краснодарского края. Там это относится к тем, кто непосредственно сел на скамью подсудимых. Есть заочные решения, у них отдельный статус. Речь идет о том, что расследования проведены, и эти люди объявлены в розыск. Как только они попадут в руки нашего правосудия, соответственно, эти решения будут применены непосредственно к ним.
Часть преступлений расследуется сейчас, приговоры выносятся тоже сейчас. Только в ноябре проведено полтора десятка судов. И там вынесены приговоры от 12 лет вплоть до пожизненного за обстрелы, за бомбардировки гражданских объектов, за насилие, за мародёрство. Все перечисленные действия являются уголовными преступлениями, которые сейчас рассматриваются, и этот вал идёт. Единственное, что на рассмотрение требуется достаточно много времени, поэтому только сейчас выносятся приговоры за преступления 22-го года.
Этот период достаточно длительный для того, чтобы провести действительно собрать необходимую базу, провести дознание согласно стандартам, довести дело до суда и уже получить вердикт. Процедура это небыстрая, однако процесс запущен.
— Как Вы относитесь к тому, что на Западе сейчас пытаются обвинить в военных преступлениях Россию?
— Есть целый ряд заявлений, которые сделаны, на мой взгляд, неадекватными политиками, которые презрели целый ряд норм, которые касаются, к примеру, иммунитета руководителей государства. Это международная традиция, но тем не менее, сейчас все коридоры, или то, что мы называем «красными линиями», были переступлены.
Если гегемону очень хочется, то он всячески презирает все нормы, которые были выработаны до этого. Ключевая деятельность, которую сейчас развил Запад, имеет два направления. Первое - это максимально убедить своего условного налогоплательщика и своих иностранных партнеров, мотивировать их выделять деньги на продолжение кровопролития на Украине. То есть продолжать финансировать украинский режим, максимально игнорируя его преступную сущность.
И второе направление, связанное с этим, - набрать каких-то, пускай фейковых, данных, провести всевозможные манипуляции, либо совершить провокации, которые под собой не имеют оснований и не доказываются в принципе, для того, чтобы мотивировать воровство замороженных российских государственных средств. Они видят перед собой 300 миллиардов, под которые нужно создать некую базу, которая бы мотивировала и как-то прикрыла их воровство.
Им очень хочется воевать с Россией за счет России. Вот для чего Запад осуществляет всё вышеперечисленное.
— На Украине есть люди, как Турчинов, Зеленский, Порошенко, которые напрямую отдавали приказы совершать те или иные преступные действия в отношении своих же сограждан. После победы суд над ними будет политическим решением?
— В случае, если мы потребуем выдачи этих людей или они попадут нам в руки заочно, возможен трибунал со стороны России в отношении этих людей, где мы покажем всему миру их роль в совершении геноцида против собственного народа.
Вопрос ответственности за совершенные военные преступления по-прежнему стоит, он не снимался и является незыблемым. Вопрос, когда и в какой форме, будут наказаны виновники преступлений. Лишь данный аспект является политическим решением. За совершенные преступления наступит ответственность, этот вопрос не обсуждается. Он поставлен на повестку дня, и все это прекрасно понимают. Прекрасно понимает наша страна, которая декларирует такой подход. И прекрасно понимают западники.
— Будет ли рассматриваться в отдельном порядке религиозное преследование?
— В международном праве существуют медики и священнослужители, которые должны исполнять свою обязанность независимо от того, где они находятся. Они никогда и ни при каких условиях не могут быть целью, потому что они выполняют свою миссию, специальную миссию, как говорят в международном праве.
Украинская преступная власть ведет преднамеренную, целенаправленную борьбу для уничтожения православия.
Не просто на территории Украины, но и на территории России, то есть само православие для них является целью, против которой они выступают. Украина, приняв в августе закон об отдельных мерах по борьбе с агрессором, отводит время на то, чтобы к маю, по этому закону, выйти на полный запрет украинской православной церкви.
А это порядка 10 тысяч приходов. Это более 6 миллионов человек, которые являются официальными прихожанами этой церкви. Это огромное количество церквей и это тысячелетняя история. Поэтому это отдельная зона ответственности, но всё остаётся в рамках судебных дел, связанных с преступлениями, которые совершается сегодня Киевом. То есть, с одной стороны, они запрещают своим людям ходить в православную церковь, закрывают их и устраивают гонения. С другой стороны, они разрушают церкви на линии соприкосновения.
Я был в целом ряде таких мест, я был под Угледаром в Никоновском монастыре, это огромный монастырь. Там нет ни одного целого здания. Там в главной Успенской церкви просто из стен торчат двигатели от градов. И это четко видно, с какой стороны они летели. Никаких иллюзий о том, что, мол, они сами себя взорвали, здесь нет. То есть на протяжении нескольких лет Украина просто целенаправленно уничтожала один из крупнейших монастырей Донбасса. Делали это абсолютно намеренно. Настоятель рассказывал о том, как целенаправленно сбивали кресты на маковках церквей. То есть это те вещи, которые имеют моральную оценку, ну и естественно правовую.
— Недавно по делу взрыва на Керченском мосту было вынесено обвинительное заключение. Вы выделяете устранение отдельных людей или объектов или эти дела рассматриваются вместе с остальными?
— Во-первых, здесь должно быть четкое понимание того, что на уровне политического руководства Украины, с благоволения и поддержкой западных хозяев, создаётся дипломатическое прикрытие от международного расследования. Те вещи, которые происходят сейчас вдоль линии или в зоне военных действий, сформулированы в виде приказа диктаторским режимом Зеленского.
Терроризм сегодня является инструментом, который активнейшим образом использует украинская власть.
Делает она это целенаправленно, через специально подготовленную западниками структуру, и Киев никоим образом не стесняется террористических методов. Они сами признаются в этом. Однако Украина подписала 15 конвенций по борьбе с терроризмом, в которых есть всевозможная ответственность, условия и все прочее. Украина циничнейшим образом нарушает вообще все нормы, которые когда-то подписали руководители украинского государства. На этой неделе 30 человек в Херсонской области пострадали после прилёта по автобусной остановке, из них пятеро погибли на месте.
Все эти вещи должны быть расследованы. Люди, пострадавшие от рук Украины, не могут остаться со своей бедой один на один. В данном случае наше государство должно выступить гарантом, и мы ставим себе в качестве приоритета то, что все пострадавшие должны получить сатисфакцию. Не могут быть незакрытыми последствия преступлений, совершённых по отношению к нашим людям. Поэтому сколько расследование займет времени, я не знаю. Сколько усилий, я тоже не знаю. Но снять с повестки дня этот вопрос мы просто не можем.
— Как мы можем сформулировать мирный процесс при условии, что Зеленский является нелегитимным главой государства?
— Мировая практика располагает огромным количеством подписанных договоров, соглашений, которые приведут к прекращению военных действий. И совершенно необязательно, чтобы с той стороны договор подписывал человек, который демократически, процедурно был избран, обладал некими правами, которые закреплены в каких-то документах. В конечном итоге нам важен результат договоренностей и достижение тех целей, которые мы поставили перед специальной военной операцией.
Мы стремимся, прежде всего, снять угрозу по отношению к России. Мы стремимся достичь тех результатов, которые поставлены были перед специальной военной операцией, не обязательно даже военным путём. То есть перед нашей дипломатией поставлена задача, как перед возможными переговорщиками, которые могут помочь реализовать поставленные цели без кровопролития.
