Ночь выборов: итоги
Топ-3 проблем, волнующих гильдию политтехнологов. Версия Николая Пономарева.
Прошедшая «Ночь выборов» оставила много пищи для ума экспертов, вовлеченных в процесс изучения, освещения и организации электоральных процессов. В ходе мероприятия не раз вспыхивали жаркие дискуссии, переходившие в обмен выпадами между мэтрами от мира политтехнологий. Вполне очевидно, что вызвать такого рода реакцию у специалистов, закаленных не одним десятком кампаний, могли лишь действительно «наболевшие» для коллег по цеху проблемы.
Какие же сюжеты вошли в своеобразный топ-3 проблем, волнующих гильдию политтехнологов?
Во-первых, в ходе марафона постоянно поднималась тема явки. В противоборстве сошлись представители двух точек зрения. Одни участники призывали прекратить рассматривать явку в качестве показателя легитимности выборов. Равным образом, по их мнению, уровень явки в последние годы нельзя считать низким. В подтверждение своих слов сторонники данной точки зрения ссылались на показатели явки в странах ЕС и США.
Их оппоненты настаивали на том, что куда корректнее сравнивать уровень явки не с зарубежными данными, а показателями предшествующих электоральных циклов в России. Также не раз между строк мелькали намеки на то, что явка на грядущих выборах должна быть не меньшей, чем в 2012 г.: в условиях внешнеполитического конфликта, серьезных проблем в экономике и наблюдающегося всплеска протестного движения глава государства не может позволить себе роскоши быть «президентом 40 % населения».
Прошедшие дискуссии оставили впечатление, что многие из сторонников первой точки зрения преследуют цель отстоять легитимность выборов 2016 – 2017 гг. Весьма вероятно, что уже через несколько месяцев они сменят свою позицию на противоположную. Эта трагикомичная ситуация во многом обусловлена тем, что при организации избирательного процесса тактические задачи получают приоритет по сравнению со стратегическими целями. Такого рода огрехи возникают лишь в одном случае: если в механизме среднесрочного планирования произошел сбой, и власть начинает терять очертания перспективы за линией политического горизонта.
Во-вторых, много внимания было уделено проблеме деградации избирательных кампаний по причине отказа кандидатов от услуг профессионалов. Как было отмечено, особенно ярко это отразилось на состоянии такого тонкого инструмента, как наглядная агитация. Помимо роста популярности подхода «сам себе технолог», был отмечен также другой фактор, влияющий на снижение качества кампаний: сокращение уровня реальной конкуренции. Падение этого показателя приводит к тому, что у основного кандидата на тот или иной пост исчезает потребность понравиться избирателю, которую заменяет необходимость легитимации результата.
В связи с этим особенно интересно отметить, что снижение реальной конкуренции, как вполне справедливо было отмечено, нельзя списывать только на интриги представителей действующей власти. Во многом сложившаяся ситуация обусловлена нежеланием оппозиционеров тратить деньги и время на проведение хорошо подготовленной кампании. Вопреки стереотипным представлениям, снятие оппозиционных кандидатов с выборов зачастую имеет под собой реальные и весомые основания. Даже представители «системных» партий, располагающих солидными ресурсами, не так уж редко допускают грубые ошибки только по причине экономии на услугах опытных политтехнологов. В частности, имели место случаи, когда кандидаты от крупных партий помещали на АПМ изображения иных людей, помимо кандидата.
Вполне очевидно также отсутствие у многих претендентов на власть проводить долгосрочные кампании, необходимые, например, для того, чтобы сформировать корпус лояльных местных депутатов и тем самым обеспечить прохождение оппозиционным кандидатом муниципального фильтра на выборах главы региона.
Таким образом, проблема деградации качества кампаний во многом закольцовывается. Нежелание оппозиционных кандидатов «гореть» на выборах плечом к плечу с командой профессионалов минимизирует для первых шансы на победу. В результате находящиеся у власти политики теряют мотивацию проводить кампании «по всем правилам искусства» и также снижают планку для качества их проведения.
В-третьих, жаркие дискуссии разгорелись вокруг темы использования в избирательных кампаниях Интернет-технологий и привлечения к урнам голосования молодежи. Появление этого пункта в повестке дня марафона, скорее всего, связанно с актуализацией соответствующей проблематики после протестов в марте и июне 2017 г.
Многие участники настаивали на том, что любые усилия по привлечению молодежи на выборы или широкомасштабному использованию Интернета в избирательных кампаниях априори неэффективны. Эта точка зрения имеет под собой реальные основания. Даже интересующаяся политикой часть молодого поколения весьма неохотно ходит на выборы. И даже политические консультанты, активнейшим образом использующие Мировую Паутину, не устают твердить кандидатам, что общение на форумах или в социальных сетях по эффективности не может сравниться с поквартирным обходом или опущенной в почтовый ящик листовкой. В качестве наглядного примера последнего можно привести недавние обращения Максима Каца к участникам проекта «Объединенные демократы». Интернет активно используется для фандрайзинга либо как поле для организации и координации действий вовлеченных в выборы сетевых сообществ. Но как площадка для агитации он все равно проигрывает другим, более традиционным ресурсам.
У этой точки зрения есть оппоненты, что вполне объяснимо. Как показали события весны и лета 2017 г., Интернет может использоваться как эффективный инструмент информирования, мотивации и мобилизации молодежи для участия в политическом процессе. Это было вполне очевидно и раньше (достаточно вспомнить об участии молодых людей в массовых беспорядках на Манежной площади в 2010 г. или в Бирюлево в 2013 г.) Проблема заключается в другом: молодежи просто неинтересно, скучно участвовать в выборах, доля «сознательных избирателей» среди этой группы населения весьма невелика. Юноши и девушки готовы участвовать в политических акциях, но лишь в тех случаях, если в них есть «драйв». Современные же выборы в России этого элемента чаще всего лишены. Дефицит интереса, впрочем, можно компенсировать, и не обязательно для этого серьезным образом менять политическую повестку.
«Оптимисты» (если можно так обозначить сторонников данной точки зрения) советуют привлекать молодежь на избирательные участки при помощи полюбившихся ей форм массовых акций (например, флешмобов), применение которых обязательно потребует активного использования Интернета. В качестве примера такого рода практик можно привести проект «Голосовач», запущенный в ходе последних выборов.
Какая бы точка зрения относительно каждой из перечисленных проблем в итоге не возобладала, вполне очевидно, что ответы на обозначенные вопросы и вызовы должны быть даны уже в течение текущего электорального цикла. В противном случае экспертное сообщество подойдет к его завершению без понимания того, в рамках какой системы координат должны развиваться инструментарий политтехнологов и сама избирательная система.
